Метро 2035: Преданный пес

Особенно к одному Коту, редкостной падле и сволочи, торчавшему ему свою единственную доступную жизнь. За что? За все хорошее, ясное дело.

Вообще, натюрлих, думать о таком сейчас – глупо. Совершенно дебильные мысли, не к месту и не ко времени. Но больше никак, и ничего не остается, когда слышишь шипение, прерываемое вполне себе басовитым рыком, а у тебя на хищника весом под двести кило есть только один работающий глаз, одна нормально работающая рука и нелепая заточенная железка на кривоватом черенке. Вот так и получается, что это шипение, может, последнее из услышанного.

А как еще, когда кошка рыже-серая, в черную полоску, и до Войны ее бабка называлась тигрицей?

Глава первая. Недобрые звуки и запахи

Смелость и дурость – не одно и то же

    Песни Койота

Бункер полыхал нестерпимо жарким пламенем, рвущимся наружу там, где и не заподозришь. Бункер горел и в груди пекло, отзываясь болью. Не такой, как в правой руке, но лучше с того не становилось. Почему-то, йа.

– Надежно стреножили?

Черный силуэт, угловатый от защитной экипировки и торчащих подсумков, кивнул на Хаунда.

Тот в ответ не бросил даже взгляда. Скрипел зубами, закусив бороду и глядя на пламя, пляшущее джигу.

– Не убежит, – хмыкнул кто-то из взявших его из засады, – хомуты из пластика, по десятку на руки с ногами. Правая, кстати, наверно, сломана. Он ей еще и приложился о что-то.

– Почему наверно?

В бок Хаунда ткнули ботинком. Под ребра, но он даже не дернулся, лишь чуть скривился.

– Федоровича угандошил.

Кулаком. Но ствол выронил, пальцы не сжимаются.

– Хорошо.

Хаунд, жуя свою жесткую бороду, косился на главного. Не Савва, хоть что-то хорошее. Было бы обидно, если бы он все же сейчас оказался тут. У горящего дома Хаунда… Гнида.

– Пришел в себя, урод?

А вот это, натюрлих, уже лично ему. Незнакомый голос, Хаунд такого не помнил.

– Я-то, может, урод, но не дебил. В отличие от тебя.

– Что???

Хаунд кивнул на пятерку бойцов в черном, стоящих по периметру горящего бункера, и оскалился.

Командир штурмовой группы успел только повернуться туда. И все.

Жахнуло. Асфальт, остатки перекрытия над входом в ангар, сраную икебану из кусков желавших убить Хаунда раньше и, само собой, пятерку бойцов расщепило на атомы, раскидав к чертям собачьим. Хаунд получил под ребра еще раз и заклекотал безумно-больным хохотом.

– Сука-а-а… – протянул командир, вставая. – Чертова лохматая падла. Я тебя сейчас сам в шашлык превращу.