Таблетка для Нобеля

 – ответил я невнятно, ощутил, как краешек губ, зарытых в жесткую щетину кисло натянулся, – Я и сам не прочь подобный кафтан оставить для потомков. Или… – ухмыльнулся, – Или кто знает, одеть его еще раз… лет, эдак, через пятьдесят. А? Как считаешь Сэм? – мое отражение ободряюще ему подмигнуло, вновь тронуло галстук-бабочку, манжет сорочки, поправило цепочку часов, свисающую из кармашка жилета, – Но признаться, ручной труд в наше время поистине бесценен.

– А как же ваша книга? – спросило из глубины зеркала грустное лицо, – Подобная работа обязана приносить доход.

– Так и есть Сэм, так и есть. – в глотке сухо клацнуло, и я отвернулся от влажных бусин глаз, и от того другого – привычно смотревшего на меня черной слепотой безразличия, но с непривычно ровной, как отвес спиной, щетиной ухоженной, так будто скульптор высек скулы, похожего на меня словно брат близнец – определенно лучший из братьев.

Взгляд отыскал у иллюминатора на письменном столе стакан.

Толстое дно красили остатки медовой влаги. Я неуверенно шагнул к нему.

– Только истина в том, что все права продал. Еще задолго до того, как тот, чей фрак теперь примеряю… – голос мой отяжелел, я смолк, позволяя досадной пене в груди осесть, порыхлевший взгляд спрятался в иллюминаторе, точно пытался отыскать за толщей стекла извечный город, – Это мое главное фиаско, Сэм… Ах, да и черт с ним! – махнул рукой. Я сгреб стакан, решительно направился к стеллажам, где среди книг скромно затесалась пара барных полок, – Хватило оплатить месячную мзду за съемную квартиру, и ладно.

 – ладонь прошла по частоколу прохладного стекла, выбрала на треть пустой Jameson, – Не люблю слишком дорогой. – услышал свой смущенный голос, – К хорошему быстро привыкаешь. Хотя и этот мне не по карману. – бутылка невесело подпрыгнула в руке, – Ну и отпраздновать, конечно, кое-что осталось! – вновь вспомнил я о книге, постарался улыбнуться как можно беззаботней, приветливо махнул стаканом Сэму.

– А премия?

– Ну… ее еще получить нужно. – виски булькнул, и я обернулся к гостю, – Я столько должен, что до меня дойдет не слишком много.

– И все же, вы обрели нечто большее.

– Возможно. – качнув плечами я удивился той прохладе и безразличию, с какой на этот раз отнесся к великой награде – до этого, при всякой мысли о ней, какой-то нехороший трепет точил меня паразитом.