Уратмир: земная пристань

Уратмир: земная пристань

Дмитрий Олегович Буркин

Одна случайность – это случай, о котором можно рассуждать, как об уникальной непредсказуемости, либо же упёртой закономерности, но все случайности могут позволить людям вспомнить будущее.

Дмитрий Буркин

Уратмир: земная пристань

Пытаясь объяснить, понять, представить окружающую нас Вселенную, люди делают, выносят и выдвигают различные, порой самые невероятные предположения. Затем, в стремлении истолковать сформулированные предположения, они прибегают к тем инструментам и процедурам, которые возникали и формировались в течение относительной эволюции, в проявлении определённого многообразия человеческой жизни.

Фундаментальная последовательность пространства наук – математики, физики, химии, философии, астрономии, географии, экологии, биологии – сходится к познанию природы явлений. Сопоставление с реальностью происходит через цифру, цвет, формулу, фигуру, весы, циркуль, наугольник. Мы же предлагаем мысль, опосредованную через букву, слово, предложение и, наконец, эту книгу. Эксперимент над образцом: Что мы? Для чего мы? Что вокруг нас? Из чего всё? Зачем так, а не иначе?

Предисловие

А всегда ли та искренняя правда, которую мы говорим, эта та правда, на которую мы способны?

Если Вы, чего?то здесь не обнаружили, это не значит, что здесь этого не хватает…

Умеренность в подходе может быть только в том случае, если есть другая альтернатива.

Тот, кто не знает «истины» – того, «истина» оставит там, где её нет.

Ведь этот разговор о таинственном «прошлом», где вообще?то люди тоже говорили о загадочном «прошлом», как до них это делали многие предшествующие поколения – ожесточённо продолжается на всех дискуссионных площадках.

К сожалению, «правда прошлого» будет такой, о которой скажут завтра, потому, что «завтра» возможность говорить будет у того, кто не умер вчера.

Незнание большинства освобождает от ответственности знающее меньшинство.

Иногда цена «слова» настолько велика, что не хватит в мире важных «поступков», уравнять его на весах.

Поражённые умы поддались слабости «стадного рефлекса», первоинстинкта – «вырваться на свободу», забыв, что только невежество позволяет чувствовать «себя» безвольным.

Нет ничего страшнее, чем узнать о своей «свободе».

Русским может стать любой добрый и честный человек, но самое трагичное для русского, что «им» можно прекратить быть навсегда – лишь однажды поправ честь и правду.