Тайна института

Вы меня понимаете?… Может быть это нелепо, но у меня такое ощущение, что я боялся больше всех их – боялся навсегда остаться там, в холодном бездушном измерении, пропитанным тьмой и зловещим миганием красных огоньков, словно глаз прячущихся монстров. И тени, танцующие силуэты людей, которые уже не были людьми, а стали марионетками в руках чужой железной воли. Негативные человеческие эмоции, впитанные металлом. Мир как маленький замкнутый капкан, держащий тебя в цепких объятиях, играющий с тобой, словно кот с мышью.

Это ужасно. Некоторые вещи существуют помимо нашей воли, и они могут воздействовать на нас. Эти «некоторые вещи»… Сомневаюсь, что люди хоть когда-нибудь узнают о них всю правду. Возможно, это даже к лучшему.

Я вдыхаю запах весны, и мне почему-то кажется, что так должна пахнуть истина. Не знаю почему, я просто уверен в этом. Та истина, которая скрывается в недрах матушки Природы, как говорил старичок Кант, «вещи сами в себе». То, что мы не можем увидеть или осязать. А иногда не можем и почувствовать.

Бесконечность мира, миров. Студенты редко говорят о таких вещах, но иногда думают. Когда что-то вынуждает их к этому. Я снова смотрю в небо и думаю о том, что все проходит. Время бежит быстро, твердо стиснув зубы и устремив взор вперед, подобно марафонскому бегуну-стайеру. Нам не дано увидеть, как оно останавливается, смахивает пот со лба, трясет раскаленной майкой, достает флягу и глотает мелкими глоточками теплую невкусную воду, а затем устало говорит себе под нос немного хрипловатым голосом: «Сколько же осталось?…» И, получив неслышимый ответ, встряхивает головой и снова бежит дальше. Сколько же осталось этому бегуну-Сизифу, сколько осталось нам? Неизвестность – то, что всегда тревожит каждого из нас. Однако, я всегда успокаиваюсь и начинаю думать, что это ерунда, когда (как сейчас) вызываю в своей памяти, нажав невидимую кнопочку, этот близкий мне утешающий образ. Образ вечноюной городской весны…

* * *

«ОСТОР-РОЖНО!» – громко и резко предупредил Андрей, угрожающе поведя сильными плечами.

Его слова возымели действие. Невысокий мужик в дутой синей куртке сразу отклонился вперед, подтянувшись на поручне, словно дрессированная обезьяна. Убрав себя и свою пахнущую резиной одежду от носа Андрея. Теперь освободилось немного жизненного пространства между ним и средней дверью троллейбуса. Как всегда набитого утром, как бочка селедкой. Что платные, что бесплатные – никакой разницы. Надо было подождать автобус.