Эпидемия

Ни вышек, ни деревьев, ни следов, – только прямой луч дороги, ведущей от приземистого здания к воротам в бетонном заборе.

Серое мглистое утро постепенно прояснялось, готовясь уступить права такому же серому и наверняка не менее мглистому дню.

Казалось, само ВРЕМЯ, устав пробираться сквозь трескучий сибирский мороз, осело в глубокий сугроб и замерзло, превратившись в ледяную статую.

* * *

Однако суматоха, творившаяся внутри спецобъекта, не шла ни в какое сравнение с безмятежностью, царившей снаружи. Не удивительно; сегодня, 29 декабря, был, как любили здесь выражаться, "днем поросенка".

– Как именинник?

Мужчина, задавший вопрос, сам чем-то неуловимо напоминал поросенка. Невысокий, плотный, на затылке – редкая рыжая щетина, подстриженная "под машинку".

Несвежий белый халат был ему немного велик, и мужчина закатал рукава до локтей. Под мышками проступили влажные круги; в широком вырезе виднелся небрежно завязанный галстук очень рискованной расцветки – по крайней мере, ни в один приличный ресторан обладателя такого галстука ни за что бы не пустили.

– Все нормально, Валентин Алексеевич, – отозвался его собеседник – высокий черноволосый красавец, словно сошедший с экрана немого кино. – Прошло уже шесть часов, а он только похрюкивает.

– Похрюкивает, говоришь? – Валентин Алексеевич широко улыбнулся, и его уши, дрогнув, смешно устремились к затылку. – Интересно, что бы он сказал, если б знал, что его ожидает?

– А ничего бы не сказал, – преувеличенно весело отозвался красавец; но эта напускная веселость не могла скрыть напряжения в голосе.

 – Он бы, скорее всего, сам обмазался сметаной и прыгнул в духовку.

Низенький захихикал и ткнул высокого локтем в бок.

– Хорошо, что "Гринпис" тебя не слышит.

– Ох, Валентин Алексеевич… Еще лучше, что он нас не видит.

Мужчина с цветастым галстуком поднял глаза к потолку и помахал видеокамере.

– Ребята! Вы еще не вступили в общество охраны животных?

Он знал, что на центральном пульте четыре пары глаз круглосуточно наблюдают за всем, что происходит на объекте.

Еще он знал, что старший смены охраны наверняка сочтет подобное обращение несколько фамильярным, но… Для Валентина Алексеевича Ильина, вирусолога с мировым именем, такая вольность была вполне позволительной.

Черноволосый, напротив, опустил голову и, почти не размыкая губ, тихо сказал:

– Они охраняют не животных. Они охраняют нас.

Вот с ним-то охрана режимного объекта точно не стала бы церемониться.