Закон Долга

Когда их много, а ты один, и вдобавок твоё лицо залито вонючей кровищей, а меж ресницами натянулись вязкие багровые нити, надеяться не на что. Можно лишь попытаться подороже продать свою жизнь…

Но даже этого у меня не получилось.

Над моей головой загрохотали выстрелы, и я почувствовал, как мое тело разрывает на части раскаленный свинец.

Это было очень больно. А еще было обидно подыхать вот так, валяясь на холодном полу у ног автоматчиков, равнодушно расстреливающих тебя. Валяться, сотрясаясь от ударов пуль, – и понимать, что хоть ты еще и живой, но тебе никогда уже не дотянуться до сонных артерий своих врагов ни ножом, ни зубами, ни ногтями… Хорошо умирать, одновременно выгрызая жизнь из горла своего врага.

А потом одна из пуль ударила мне в лицо…

Сквозь багровую кровяную пленку, стянувшую мои веки, хлынул свет… и голос то ли ангела, то ли демона сварливо произнес:

– Хорош дрыхнуть, едрить тебя налево. Полдень на дворе, а он всё харю давит.

Я с усилием разлепил веки, протер глаза.

Ну да, вряд ли того, кто стоял возле окна, можно было назвать ангелом. Разве только падшим. Но и для демона внешность существа была слишком уж экстравагантной. Однозначно мутант. Невысокий, ростом с десятилетнего ребенка, правда более коренастый. Абсолютно лысая голова, очертаниями смахивающая на обтянутый тонкой кожей череп мертвеца. Большой миндалевидный глаз точно посредине лба, сразу под нижним веком которого расположен тонкий, классический нос.

Но это еще не все.

По обеим сторонам носа у того существа распологались еще два глаза, под нижними веками которых торчали небольшие гибкие щупальца с утолщениями на концах, напоминающие своими движениями змей, наполовину высунувшихся из своих норок.

– Очнулся? – поинтересовался мутант, отдергивая в сторону вторую плотную штору.

– Вроде да, – произнес я, разминая затекшую шею. – Сон приснился уж больно реальный.

– То-то я и думаю, – хмыкнул мут. – Ты шипел и выл, будто стаю квазимяса в бастурму кромсал. Даже вон стенку зарезал нахрен.

Я перевел взгляд на бревенчатую стену.

Надо же… В ней торчала «Бритва», мой боевой нож, всаженный в дерево на половину длины клинка. Хороший удар, который в обычном состоянии обычным ножом нанести слабореально. Хотя «Бритва» – это «Бритва».