Рейс через Атлантику

Пожалуй, в незнакомке не было ничего лишнего, и если бы ни этот смешной нос, её можно было бы назвать красавицей.

– Вот ты где! – прогремело сзади.

Джим вздрогнул и обернулся.

– Чёрт тебя побери, Грег! Зачем так пугать?

Грегори был первым человеком, с которым Джеймс познакомился на борту «Феррис». Он занимал каюту напротив, и называл себя Боцманом. У этого высокого, сухощавого мужчины с налётом седины на висках всегда имелась в запасе история, которой он спешил поделиться с окружающими. Когда Грегори принимался за рассказ, его округлые, лишённые ресниц глаза становились ещё круглее, и под тёмными кустистыми бровями это выглядело несколько комично, но как-то по-особому трогательно.

– Да якорь мне в задницу! – воскликнул Грег и ухмыльнулся. – Я устал сидеть в этом тесном гробу, который здесь по недоразумению называют каютой!

– Что ж ты не заказал «люкс»? – спросил Джим.

Грег смерил его холодным взглядом.

– Такому морскому волку как я комфорт чужд. Вот однажды на «Вэйвз», когда мы…

Тут Грег одёрнул свой лоснящийся на локтях сюртук и принялся за очередную историю.

Джим слушал его рассказ вполуха. Он разглядывал стоявшую чуть поодаль незнакомку. Кто она такая? Зачем плывёт в Америку? Почему она решила покинуть берега Туманного Альбиона и броситься в объятия неизвестности? Судя по её манере держаться, она наверняка была певичкой в каком-нибудь второсортном ресторане – Джим встречал таких, когда иной раз гулял по центру Портсмута.

– Эй, Джим, разрази тебя гром! – окликнул его Боцман и легонько толкнул в плечо.

 – Ты что, спишь с открытыми глазами?

– Извини, приятель, – сказал Джим и бросил взгляд на раскинувшийся за бортом океан. – Чёрт бы побрал эту качку! До сих пор не могу к ней привыкнуть, я же сухопутная крыса.

Грег ухмыльнулся – это были его слова, сухопутными крысами он крестил всех, кто не совершил по океанам как минимум кругосветного путешествия.

– Ладно, жду тебя вечером в баре, там ты уж от меня не отделаешься!

Баром на «Феррисе» служила небольшая стойка в кают-компании с рядом привинченных к полу крутящихся табуретов.

В баре продавалось дешёвое виски и бутылочное пиво. На вкус – так обычная дрянь. Впрочем, Джима и Грегори это ничуть не смущало, тем более каждый пенни был на счету. Боцман поправил сюртук, пригладил редкие кустики волос на голове и, слегка прихрамывая (как сам он говорил, ногу ему повредила акула), направился к корме.

Со стороны камбуза потянуло ароматами готовящейся рыбы.