Я – Ведьма!

По всему телу прокатилась волна сильнейшей боли, заставившая меня скрутиться калачиком и стараться не дышать лишний раз. Все остальные вопросы, не относящиеся к состоянию организма, были на некоторое время передвинуты на второй или даже на третий план.

Боль, казалось, проникала в каждую клеточку моего тела. Раскалывалась и кружилась голова, крутило живот, ломило спину, рёбра, руки и ноги. Меня трясло и едва ли не выворачивало наизнанку. Из глаз ожидаемо прыснули слёзы.

Всё, что я могла делать – это лишь тихо скулить.

«Что происходит?! Почему так больно?»

– Заткнись, сука! Дай поспать! Под хахалем своим стонать будешь! – донёсся до меня чей-то хриплый и очень недовольный голос, заставивший испуганно замолчать и на время забыть про боль.

«Это она мне? – удивлённая столь яркой агрессией, подумала я и осознала, что нахожусь в палате не одна. – Значит, меня отвезли в больницу и определили в первое попавшееся место, и Сергей пока не успел перевести меня в одиночную палату.

– Вы не могли бы позвать врача? – каким-то дрожащим и совершенно незнакомым голосом просипела я. – Мне плохо.

На несколько мгновений в помещении воцарилась тишина, за которую я успела услышать тихий храп, едва слышные сдавленные ругательства и чьи-то недовольные вздохи.

– Я тебе что? Шестёрка?! – наконец изумлённо воскликнула хриплая, которую явно удивила просьба позвать врача. – Услышу ещё одно слово, и получишь костылём по своей тупой башке! А не поймёшь, так я тебя тоже в окно выброшу!

Храп вдруг прекратился и в палате раздался недовольный старческий голос.

– Верка! Паскуда! Ты опять напилась и спать не даёшь? Лучше заткнись! Не заставляй брать грех на душу! А то завтра, во время обхода, сдам тебя, как стеклотару! И вылетишь из отделения своей больной ногой вперёд!

– Так а что я?! Это всё она! Сначала скулит, как собака, потом пошестерить мне предлагает! – с искренним возмущением сказала женщина и, явно пародируя мой голос, как можно более тонким голосом добавила: – Уля! Уля! Уля!

– Уля, – тут же прошептала я, вспомнив об оставленной дочке, а в голове пронеслось: «Зайка, надеюсь, ты не сильно испугалась»

– Я же говорила! – хрипло рассмеялась моя недоброжелательница и повторила номер на бис.

Но этого, как и последовавшей затем перебранки я уже не слышала. Всё моё естество заполонил страх за дочку, оставшуюся наедине с бессознательным телом мамы.