На другой стороне

 – Они дождутся тебя, и вы спасетесь! Беги!

– Нет! – Асмия старалась сдерживать слезы и быть убедительной. – Нет, что это значит? Мы пойдем вместе или я останусь здесь, с тобой.

Девушка казалась непреклонной, но её голос все же дрогнул, когда она говорила эти слова.

Лида смотрела в любимые глаза подруги и ощущала обжигающую боль в сердце. Это была тоска от осознания, что это их последние мгновения.

– Возьми с собой Смирнова, – сказала Лида. – Этот человек должен понести наказание за то, что сделал.

– Нет, – всё ещё пыталась сопротивляться Асмия. – Нет, – повторила она.

Слёзы текли по её щекам.

– Не обязательно всё должно закончиться так, – протянула Асмия, но она уже понимала, что это конец, они расстаются и иначе быть не может.

Лида подбежала к Смирнову и потянула за ремешок наручников.

– Держи, – скомандовала она подруге.

Доктор Сандовал безвольно поддалась поручению Лиды, обмотала ремень вокруг своего запястья и потащила за собой капитана Смирнова, который всё ещё не отошел от шока.

Лида убедилась, что Асмия и капитан добрались до шаттла. Она рассчитала момент, когда крутящий момент корабля придаст шаттлам дополнительную инерцию и инициировала программу запуска.

Маленькими точками на экране навигации шаттлы направились прочь, в неизвестность. А на опустевшем, разгромленном корабле металлический голос закончил обратный отсчет и в следующую секунду, мощный взрыв разнес звездолёт вдребезги.

Лида ухватилась за что-то увесистое и держалась всеми силами.

Кислород беззвучно вытекал из поврежденного скафандра. Где-то на плече был крохотный порез, пропускавший драгоценный воздух. Но так ли это важно сейчас?

Лида удивленно вглядывалась в своё окружение, прислушивалась к своим эмоциям. Ей не было страшно. Она не испытывала тоску, и сожаления не снедали её. Ей было… скучно.

Как странно!

Вот она одна, беспомощная, в пустоте безжалостного космоса… И ей скучно. Кислорода хватит ещё на четверть часа.

Вселенная жестока. Вселенная безжалостна. Этот суровый мир совершенно не предназначен для жизни в нём. Человечество чудным образом зародилось в своей крохотной колыбели, за пределами которой его поджидает смерть. И, казалось бы, человек не должен желать выпасть за пределы своей родной планеты.