Рассказы из цикла: «Мой позывной Леший»

А может, стоит и задуматься?

Живые облака

С некоторых пор я смотрю на облака как на что-то загадочное…, даже живое…, мистическое… Долго не говорил, но сегодня расскажу случай, произошедший со мной в начале 80-х годов прошлого столетия в горах далёкого континента.

Волей судьбы, уходя от преследования противника, пришлось подниматься в незнакомые горы, искать убежище в неприветливых скалах, укрываться в расщелинах, почти двухкилометровых гор, вершины которых сияли белизной снега. Пронизывающий холодный ветер, склоняющееся к закату солнце не предвещали ни чего хорошего для меня, не имеющего ни теплой одежды, ни палатки, ни средств обогрева. Долго задерживаться на такой высоте и в этих условия означало только одно – верная смерть от холода! Надо было искать какой-либо выход из этой ситуации. Возвращаться прежним путем вниз – стопроцентная вероятность нарваться на засаду преследователей, которые прекрасно понимали, что долго мне не укрыться в вершинах гор. Есть возможность найти тропу и перебраться через перевал с южной стороны склона горы – это был шанс, но с наступлением темноты этот шанс был минимальным, практически невозможным. Да и, честно признаться, у меня просто не было горного опыта на такой случай. Оставался один выход – переждать ночь, спрятавшись в какой-либо расщелине, не выдавая себя, в надежде, что мои преследователи ночью не сунутся на мои поиски. Безысходность положения заставляла меня не думать о красотах панорамного обзора, колорите солнечного заката, красках гор, блеска снежных вершин. Пришло чувство одиночества и усталости, и, как обычно в тяжелые минуты, нахлынули воспоминания самого счастливого времени – моего детства… Детства, проведенного в деревне, среди прекрасной девственной красоты средней полосы русской природы: лиственный лес, заливные луга, чистейшая лениво текущая речная гладь, яркий зеленый покров травы. Любимым нашим детским занятием было – лежать в густой траве и наблюдать за облаками, которые в своем небесном пути рисовали нам всякие образы или даже целые картины в соответствии с нашими фантазиями. А сейчас я видел, как внизу (а не вверху) ветер гнал облака, беспощадно рвал и растаскивал их, не создавая никаких образов и картин. Медленно наступала безнадёга, пустота, безразличие и апатия. Холод, пробирающий до внутренностей, уже становился каким-то терпимым и привычным. Казалось, глаза начали закрываться, а мозг – соглашаться со смирением безысходности.