Химера

– Машка, стерва! Куды пошла? Развод, значит?! Я, значит, на северах как вол… три месяца, не разгибаясь… всё до копейки приволок! А ты-ы? – ревел бессильно отец на кухне, стуча по полу кулаком, – уши от воблы тебе, а не развод!

Понемногу безутешные отцовы вопли стихли, и мать тихо вошла в спальню, утирая глаза полой халата.

– Не спишь ещё? Спи, сынок, не бойся. Всё будет хорошо, уедем мы скоро от него.

– А куда? К тёте Лене, туда, где большая река?

– Нет, туда ехать слишком далеко. К дяде Вене, помнишь его?

– А, который железный дорожник?

Она вымученно улыбнулась.

– Да, железный дорожник. Они хорошие люди – дядя Веня и тётя Надя. Там такой-же тихий городок, как здесь, и речка есть, и поезда бегают. И до Москвы тоже не очень далеко…

Мама ещё что-то говорила, и под тихие эти слова, похожие на колыбельную, он мирно заснул, а потом долго, до самого утра, ехал на быстром зелёном поезде вдоль искрящейся полноводной реки, где плескались и били хвостами мириады радужных рыбок.

А папка – тот, прежний, – от которого пахло не горькой водкой, а одеколоном и душистым табаком, держал его на коленях и гудел над ухом добродушно:

– Погоди, сынка, подрасти немножко, мы с тобой ещё съездим на настоящую рыбалку и привезём домой много рыб. Целый мешок.

– Больших-пребольших?

– Конечно. Таких, что ты на картинке видел. То-то мамка порадуется за нас…

1986, июнь

Мягкая рассветная тишина, нарушаемая лишь криками петухов, нависла над селом, зажатым с двух сторон изумрудной хвойной тайгой. Село пряталось в туманной ложбине, вытянутой с севера на юг на добрый километр, и туман, сжигаемый первыми лучами солнца, понемногу редел и сползал по скатам крыш скудными, похожими на слёзы, ручейками.

Дорога, уходящая на юг, представляла собой древний растресканный асфальт, и вела она к районному центру; там же, в южной части села, располагалась местная власть, почта, пара магазинов и мини-автостанция. Северная дорога выглядела куда более уныло – разъезженная вдрызг глинистая грунтовка с полуметровыми колеями. Попасть по ней можно было на далёкие полузаброшенные лесоразработки, и пользовались ею в основном охотники-промысловики да редкие лесорубы-нелегалы.