Эльдорадо

Потом открыл рот, но сказать ему Сергей ничего не дал, возбужденно хлопнув по тощему, костлявому плечу:

– Слушай, я сваливаю – видишь, оделся уже, – валим со мной?! На хрен Носорога с его речью, на хрен их всех – потом, там после речи бухалово намечается, фуршет, никто, вообще, и внимания не обратит, что нас не будет! Блин, меньше двенадцати часов до Нового года, ну что тут сидеть, зачем?! По любому, ни премий, ни прибавок не светит, уверен, как раз об этом Носорог вещать и будет, – Сергей хрипло заскрипел, имитируя ржавый акцент исполнительного директора, – Все вы знаете, каким тяжелым испытаниям подвергся наш общий дом, наш спаянный коллектив в этот невероятно сложный год, подобного которому еще не знала история фирмы… Так давайте сплотимся и затянем пояса, главное, что мы вместе и мы выживем, все остальное временные трудности… – Сергей скроил трагически-пафосную рожу и Вадик, хоть и покраснел, немедленно захихикал, – Ты чего, давно всего этого бреда не слышал, хочешь еще полновогоднего вечера на этот кал убить?! Уходим прямо сейчас!

И, решительно схватив вконец ошалевшего, но и не думавшего сопротивляться бухгалтера за рукав пиджака, Сергей потащил его дальше по коридору к лифтам, – Сваливаем отсюда!

Вадик попытался ныть, что так нехорошо, лучше остаться, но явно сделал этот исключительно для вида – через минуту он уже побежал забрать свое пальто, а еще через пять, они уже миновали раскрытую дверь конференц-зала, откуда доносилась какая-то попсовая мелодия и жидкие аплодисменты – видимо, Носорог как раз взбирался на трибуну.

На проходной не было не души, единственный охранник сидел у себя в отгороженной стеклянной будке и не поднял глаз от телефона даже, когда Вадик попытался испуганно пожелать ему всего лучшего в наступающем году.