Последний штрих к портрету смерти

Последний штрих к портрету смерти

Дуглас Кейн

Наёмник по прозвищу Гадес берётся похитить известного художника Дэмиена Брэдфорда, но кто-то опережает его. Теперь Гадесу нужно сделать две вещи. Во-первых, вступить в кровавую схватку с конкурентами. Во-вторых, понять, какие тайны скрываются в полотнах Маэстро Брэдфорда, почему происходящее вокруг художника нельзя назвать иначе, как безумием… и что Маэстро значит в его собственной судьбе. Literary magazines review: "Лирический трэш, густо замешанный на сексе и насилии".

Paperback Detectives: "Карнавал жестокости и абсурда с неожиданно трогательным финалом". Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Посмотрев на часы и убедившись, что времени в запасе вдоволь, я прижал обшарпанный фордовский «пикап» к обочине и заглотнул таблетку обезболивающего, запив водой из походной фляги. Потом открыл дверцу и закурил. Мне требовалось ещё раз обдумать запланированный шаг.

Мне доводилось попадать в неприятные и опасные ситуации. Но положение, в котором я оказался сейчас, было не просто трудным.

Оно было фантастическим.

Новый для меня опыт…

Я курил, барабаня пальцами правой руки по рулевому колесу. Позади меня в кузове пикапа лежал свёрнутый ковёр. С одной стороны из него торчала пара подошв.

Слева таращились мёртвыми глазницами окон пустые здания – оцепенелая окраина депрессивного городка в окрестностях Детройта. Справа щетинился гнилыми обломками деревьев пустырь. Впереди темнели корпуса разорившихся предприятий.

А с неба лился солнечный жар.

Солнцу было всё равно. Оно одинаково освещало шумные мегаполисы и растоптанные кризисом города, леса, поля и кладбища людских надежд вроде того, посреди которого я находился.

Все люди, уверенные в том, что взяли судьбу за горло, или проклинающие судьбу, которая держит за горло их, – в общем, люди, понятия не имеющие о том, что такое судьба, все ходят под одним небом.

Звёзды экрана и бродяги, политики и рабочие, страховые агенты и таксисты, дантисты и шлюхи, брокеры и фермеры, солдаты и художники, богачи и бедняки, убийцы и жертвы – все получают свою порцию солнца.

А солнцу по хер. Оно просто светит, и ему всё равно, какая чертовщина творится под его лучами.

Я назвал своё положение фантастическим, но это неверно. При слове «фантастический» представляется нечто, связанное с пришельцами и безумными учёными, нечто, имеющее хоть идиотское, но объяснение.

Моё положение скорее следовало назвать сказочным.