Ящерица

Водопроводчик Коля, запершись в санузле, уже закончил монтаж суперсовременного прослушивающего оборудования и, надев наушники, притих на унитазе. Понятно, что Коля на самом деле был совсем не Колей. Звали его Клаус, позывной «Прокладка», внедрен вездесущим ЦРУ в жэк № 511 «бис» еще в светлые годы холодной войны. Вынуждаемый легендой косить под советского сантехника, он со временем так натурализовался, что пил денатурат не морщась, и с трудом доживал до обеда без опохмелки. В такие часы он даже сильно сомневался в существовании другой реальности под названием родные Соединенные Штаты, но по привычке отправлял все собранные сведения по указанным ему адресам.

Телефонист Миша методично, в восемнадцатый раз, как автомат на тренировке, разбирал и собирал телефон в кухне. Он тоже давно был готов к работе, то есть к тайной записи последних слов умирающего, – и теперь тянул как мог, про себя витиевато поминая вялое развитие событий. В далеком прошлом Миша, будучи студентом университета имени Патриса Лумумбы, откликался на имя Махмуд, он же Штепсель – сотрудник разведки одной из заинтересованных стран арабского мира.

Медсестра Катя, скромно поправив выбившийся из-под шапочки локон, открыла переносной стерилизатор с инструментами, готовая прийти на помощь умирающему в любую минуту и в любом контексте. Вмонтированная в крышку прибора сверхчувствительная аппаратура работала безупречно, на пробу легко улавливая и передавая писк комара за окном.

Катя, она же Игла, она же Роза Розенблюм, сотрудничала с «Моссадом» недавно, но работе отдавалась с юной неистовостью.

А за стенкой, боясь пропустить самое интересное, застыла баба Маня, истомившаяся в ожидании развязки. Брошенная папироса вяло догорала в мундштуке. Красавица Хуанита на экране что-то беззвучно лепетала, но дон Педро, казалось, тоже прислушивался к происходящему в квартире. А бдительная гражданка Семипузо, так близко к сердцу принявшая горе соседей, беззвучно чертыхалась, поминутно отводя от уха непослушные бигуди.

Элементарные бытовые навыки старой девы не требовали специальной аппаратуры. Ухо, плотно прижатое к пустой стеклянной банке, приставленной донышком к стене, покраснело от напряжения.

Казалось, весь мир в этот момент настроил передатчики, вывел на орбиту спутники, запустил пленки в магнитофонах, – вся мыслимая и немыслимая техника приготовилась ловить последние слова отставного генерала.