Эхо

– Ха-ха… Не ожидала, что все так банально. – Жань Дундун хлопнула книжицей о стол.

Он вздрогнул, но скорее не от резкого звука, а от выплеснутого ею презрения.

4

В конце концов Сюй Шаньчуань рассказал следующее:

– Три года назад в двадцатых числах апреля, а если быть точнее – 22-го числа после обеда, на втором этаже отеля «Ланьху» в номере 12 я проводил собеседование. На него пришло больше десяти человек, все претендовали на место администратора в моем пекинском филиале отеля «Майк».

Среди них была и Ся Бинцин, причем явилась она прямо с чемоданом. Я спросил, почему она с чемоданом? Она ответила, что если собеседование пройдет удачно, то она сразу же отправится в Пекин. У меня прямо сердце екнуло от такого заявления, но я взял себя в руки. Скорее всего, это был просто хитрый ход. Стоило признать, что она весьма сообразительна, однако сообразительность в наше время зачастую принимается за расчетливость. Поэтому, решив ее проверить, я прямо в лоб спросил: неужели она на все собеседования ходит с чемоданом? Она же так удивилась, что даже приоткрыла свои губки – ни дать ни взять надрезанная клубничка. Наконец, придя в себя, она возмутилась: мол, как я мог такое подумать, и вообще это ее первое собеседование. После окончания собеседования я ее из списка претендентов вычеркнул. Мне не нравятся люди, которые откровенно хитрят, особенно в мелочах, потому что все эти мелкие хитрости часто вредят большому бизнесу. Признаюсь честно, когда я вычеркивал ее имя, в сердце у меня что-то хрустнуло – такой неприятный звук, будто кость сломалась, меня даже передернуло. Это во мне заговорила совесть, после содеянного я вдруг запереживал. Я все сидел и сидел в номере, не смея двинуться с места, словно мне требовалось время, чтобы вытравить из себя эту несчастную каплю стыда. К моему удивлению, когда все претенденты и штатные работники уже разошлись, она снова явилась со своим чемоданом, сказала, что якобы хочет выслушать мои критические замечания и понять, что сделала не так, чтобы извлечь урок при устройстве на работу в будущем. Вот тогда я и понял, что ее отличие от зачисленных претендентов состояло в том, что она жаждала самоутверждения, касалось ли это ума, внешности или красноречия. Я тогда еще отшутился, сказав, что сноб не может взять на работу такого же сноба. «Да ладно», – ответила она и, скинув верхнюю одежду, плюхнулась мне на колени.