Меж двух огней

– Извини меня, дорогая, – щебечет она и широко открывает дверь. Затем заходит за занавес, разделяющий комнату пополам, и исчезает на другой половине.

А вот и Рив. Он в застиранной больничной одежде, небритый, на подбородке какие-то крошки, а под глазами синие круги. На одной руке – капельница, нога от пятки до бедра в гипсе, а торчащие из-под него пальцы фиолетовые и опухшие. На руках тоже полно ссадин и порезов, скорее всего из-за стекла, осыпавшего нас всех тем вечером. На самые крупные порезы наложены аккуратные швы.

На больничной кровати он кажется непривычно маленьким, совсем не похожим на себя.

У Ренни красные глаза, она щурится, когда замечает меня.

Я сглатываю и протягиваю ему открытку.

– Это от девочек из нашей команды. Они все… все желают тебе всего самого хорошего. – Потом я вспоминаю про печенье и уже собираюсь подойти к Риву, чтобы отдать корзинку, но передумываю и сажусь на стул у двери.

– Я принесла тебе печенье с шоколадной крошкой. Помню, что в прошлом году на распродаже сладостей в Кей Клубе тебе понравилось, как я его пеку.

 – Зачем это говорю?

Рив быстро вытирает глаза уголком простыни.

– Спасибо, но я не ем никакой вредной пищи во время футбольного сезона.

Не могу сдержаться и опускаю взгляд на гипс.

– Ну да… Прости.

– Вот-вот должен прийти доктор, чтобы его снять, – говорит Ренни. – Наверное, тебе нужно уйти.

Чувствую, что мое лицо краснеет.

– Да, конечно. Выздоравливай, Рив. – Не уверена, кажется мне или нет, но, когда он смотрит на меня поверх плеча Ренни, я вижу в его глазах ненависть.

Потом он их закрывает.

– Пока, – шепчет он.

Я пробегаю половину коридора и только потом останавливаюсь, вдыхаю воздух. У меня дрожат колени, в руке по-прежнему зажата открытка.

Кэт

– Он сдох, – говорю я и роняю голову на руль. – Признаки жизни отсутствуют.

Мой старший брат Пэт вытирает руки грязной тряпкой.

– Кэт, кончай разыгрывать здесь драму и снова поверни чертов ключ. – Я делаю, что меня просят, и поворачиваю ключ зажигания нашего старенького кабриолета.

Ничего не происходит. Не слышно ни звука, ни шороха. Ничего.

– Это глупо, – говорю я. Хоть Пэт и знаток двигателей, но не в случае с этим драндулетом. Нашей семье позарез нужна новая машина или по крайней мере та, которую выпустили не раньше последнего десятилетия. Я вылезаю и хлопаю дверью так, что трясется кабриолет. – Мне не очень-то хочется ходить в школу пешком и морозить задницу на ветру.