Тайпан

Черт их всех побери, негодовал он, мир принадлежит им!

– Джефф!

Купер проследил направление взгляда своего компаньона. Какое-то короткое мгновение он не мог отыскать в переполненной гавани то, что привлекло внимание Тиллмана. Наконец он заметил баркас, отчаливший от флагманского корабля, и в нем – высокого рыжего шотландца, который был столь могуществен, что заставил сам парламент служить своим целям и вовлек в войну величайшую державу на земле.

– Было бы, наверное, слишком наивно надеяться, что Струан не доплывет до берега.

Купер рассмеялся:

– Ты несправедлив к нему, Уилф. Да к тому же у моря никогда не хватит дерзости его тронуть.

– Может быть, и хватит. Давно, ох, давно пора. Клянусь всем, что есть в мире святого.

Дирк Струан стоял на носу баркаса, нырявшего вверх-вниз на невысокой волне. И хотя время начала церемонии уже прошло, он не поторапливал гребцов, зная, что без него она все равно не состоится.

Баркас находился в трехстах ярдах от берега.

Боцманское «так держать» приятно пророкотало, растворяясь в бодрящем северовосточном муссоне. Далеко впереди и в вышине ветер набирал силу и гнал облака с материка, через остров и дальше, в открытый океан.

В гавани было тесно от кораблей – сплошь британских, не считая лишь нескольких американских и португальских. Торговые суда всех размеров. До войны «купцы» стояли бы на якоре в Макао, крохотном португальском поселении, построенном на выступающем в море пятачке земли в сорока милях к юго-западу от Гонконга, по ту сторону огромного устья Жемчужной реки.

Или у острова Вампоа в тринадцати милях южнее Кантона. Китайские законы запрещали кораблям европейцев подходить к Кантону ближе этого острова. Императорским указом вся торговля с Европой концентрировалась в этом городе. Если верить слухам, за его стенами жило свыше миллиона человек. Но ни один европеец не знал этого наверняка, поскольку ни один еще никогда не ходил по его улицам.

С древних времен китайцы придерживались в отношениях с европейцами самых жестких законов, практически закрывавших для них страну. Негибкость установившейся системы, недостаточная свобода для европейских коммерсантов появляться там, где им вздумается, и торговать так, как им хочется, и послужили причиной войны.

Когда баркас со Струаном проплывал мимо одного из торговых кораблей, несколько детей помахали ему с палубы, и он помахал им в ответ.