Золотая пыль

Я много раз смотрел на хижину в течение нескольких следующих часов, а потом пошел к Говорящему С Бизоном, чтобы отдохнуть. Он предложил мне сесть на свою лежанку, слева от него, и сказал:

– Наши охотники скоро вернутся. Я надеюсь, что они принесут много жирного мяса бизонихи, да, и языки. Мне так хочется жареного языка.

– Я бы тоже сидел спокойно и ждал охотников, если бы не беспокоился о Белой Голове. Хотя я много раз смотрел на его хижину в свой далеко видящий прибор, я его не видел, не видел и дыма над его очагом, и на рассвете дверь его хижины была открыта, и она открыта до сих пор, – ответил я.

– Ах! Вот как? Я пойду туда завтра утром, я увижу его и скажу тебе, что с ним, – сразу сказал он. – Знай, сын мой, что недалеко от дома Белой Головы находится очень священная скала, и я поднимаюсь туда, чтобы принести жертвы Верхним Людям.

– Да. И пусть он помолится и о тебе, Орленок, – сказала его старшая жена, Спопаки (Черепаха).

– Хорошо. Тогда мне нужно будет приготовить что-то для жертвы; пойду принесу, – ответил я.

Она пошла со мной в наш торговый зал, и я спросил ее, что можно дать в качестве жертвы.

– Что-то из этого, – сказала она, указывая на рулон плотного красного английского сукна. – Солнцу это понравится. Ты знаешь, что красный – цвет Солнца, его священный цвет.

Я отрезал четырехдюймовую полосу материи и протянул ей вместе с пакетом китайской киновари, и она вышла, счастливо напевая.

На закате я снова навел подзорную трубу на хижину Энди. Очаг по-прежнему не дымил, дверь так и была открыта, а самого его нигде не было видно.

Он был или мертв, или так болен, что не мог даже встать с лежанки и вывесить знак беды. Настали сумерки. Вдали я услышал шум от приближающегося отцовского фургона. Охотники возвращались. Я побежал им навстречу, чего обычно не делал, потому что хотел, чтобы они поскорее узнали новость

Они остановились, и я сказал на языке черноногих (наши индейцы английского не понимали):

– Белая Голова болен или умер. Он весь день не покидал хижины, над его очагом нет дыма; нужно пойти туда.

– Да. Прямо сейчас, – ответил отец и велел Олиному Бизону и Черной Выдре поторопится и загнать всех лошадей в корраль, оставив двух для нас.

Апаки сидела на сиденье фургона рядом с моим отцом. Я устроился рядом с ними и увидел, что фургон полон бизоньего мяса и шкур. Я спросил, как прошла охота.

– Их было большое стадо. Они издалека учуяли нас, но наши лошади для охоты были сильными и быстрыми.