Любовница

– А ты как думаешь?

В одно мгновение я поняла: свой страстный стих он посвятил мне. Это был салют моему целомудрию, моим титаническим усилиям остаться верной Мэтью, парню, который разбил мое сердце, бросив меня почти два года назад. Ральфу удалось разглядеть во мне то, чего не видел никто. Меня настоящую.

Через неделю, провожая меня до машины после очередного занятия нашей группы, он предложил заехать куда-нибудь выпить. Я была готова к этому. Заливаясь румянцем, не глядя ему в глаза, тут же ответила: «Да».

Почему я вспомнила это, стоя перед дверью? Смахнула слезинку, машинально отметила, как блеснули часы на моей руке, и сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Я не знала, чего ожидать. Зачем он отправил мне это сообщение? Я чувствовала себя опустошенной. Уже несколько недель мне кусок в горло не лез, а руки, как бы я ни сжимала их в кулаки, дрожали. Таблетки, прописанные доктором, чтобы «помочь справиться с подавленностью», – при этом мы обе знали, что речь идет о депрессии, вызывали у меня перепады настроения.

Я то плакала, то приходила в ярость. В общем, была сама не своя. Даже коллеги в школе начали замечать мое состояние.

Проглотив подступивший к горлу комок, я набрала побольше воздуха, затем поднесла руку к двери и чуть слышно постучала, едва касаясь костяшками пальцев деревянной поверхности. Легчайший стук, чтобы не разбудить Анну. Как он учил.

Глава 2

Пока он закрывал за мной дверь, на мгновение мы оказались зажатыми в неловкой тесноте коридора.

Он находился так близко, что я чувствовала тепло его тела. Силу, исходящую от него. Моя ладонь нечаянно задела его руку, горячую даже через рукав рубашки.

Он дернулся, словно от удара током. Внутри у меня все сжалось. Значит, связь между нами еще не прервалась? Ведь он реагирует так бурно… Но вид у него был загнанный, и он старательно отводил взгляд.

У меня подкашивались ноги. Я надеялась, что он передумал, что он наконец понял, каким дураком был, бросив меня, а позвал потому, что захотел, чтобы все стало по-прежнему.

– Выпьешь? – предложил он.

Ральф повел меня в кухню через холл – мимо столика с аккуратно сложенной почтой, мимо фотографий в рамках на стенах и мимо двери в подвал, едва заметной под лестницей. Мои каблучки постукивали по плиткам кафельного пола, и я, инстинктивно стараясь не шуметь, пошла на цыпочках.

Прислонившись к стойке – к ее кухонной стойке, я наблюдала за ним, словно вновь узнавая его.