Рай для бунтарки

– Извините меня еще раз, мисс Барроуз, – смутился Нэд. Красота девушки взволновала его. – Я только подумал…

– Я поняла, что вы подумали. А теперь – доброго вам дня.

Когда она начала закрывать дверь, Нэд Догерти вскинул вверх руку.

– Вы уверены, что абсолютно все знаете о поездках своего отца?

– Да, все! – отрезала Коринн и в сердцах захлопнула дверь. Но потом у нее возникло какое-то смутное воспоминание, и она снова быстро ее открыла.

– Подождите! – крикнула она маленькому человечку, уже удаляющемуся от дома, и заискивающе улыбнулась.

 – Теперь я должна попросить у вас прощения, сэр. Мой отец был на Гавайских островах. Он рассказывал мне об этом, когда я была еще ребенком. Боюсь, я просто забыла.

Глаза у Нэда Догерти загорелись.

– Это было девятнадцать лет назад?

– Именно, – подтвердила Коринн. – Он был там как раз, когда я родилась. Вы хотите увидеться с ним?

– Нет, благодарю вас, мисс Барроуз. Доброго вам дня.

– Подождите, я не понимаю, – окликнула она его, но человечек уже торопливо удалялся по улице.

 – Да чтоб тебя! – выругалась Коринн. – Что за грубиян!

Она крепко заперла дверь, спасаясь от вечернего холода. Потом, вздохнув, обернулась и оглядела пустой холл. Многочисленные диваны и обитые тканями скамьи под окнами, огромную люстру, которую зажигали, только когда собирали гостей, зеркала, картины, которые, как ей рассказывали, прибыли сюда из Англии вместе с ее предками – все эти сокровища. Только для чего они? Отец держал кошелек крепко завязанным.

Сытая ожиданием по горло, Коринн бросила взгляд на закрытую дверь.

Тут она неожиданно распахнулась, и на пороге показался разгоряченный Рассел. Увидев, в каком он гневе, Коринн невольно произнесла:

– Он сказал нет?

– Он сказал нет, – подтвердил Рассел, едва сдерживаясь. – Он сказал абсолютно нет!

Коринн схватила его за руку.

– Не понимаю. Ты говорил с ним так, как я тебе сказала?

– Да, так.

– И настаивал на своем?

– Да, Коринн. Да!

– Тогда почему? – с мольбой спросила она, не понимая, в чем дело.

– Он сказал, что видит меня насквозь, – уныло ответил Рассел. – Если бы он только знал!

– Знал что? Ты о чем?

– Не важно, Корин. Он наблюдал за нами несколько месяцев. И ничто не разуверило его в том, что я бесхребетный глупец, в чем он меня и обвинил.

– Рассел!

– Не хочу сейчас об этом говорить. Увидимся позже в клубе.

Не сказав больше ни слова, он покинул дом. Коринн, как громом пораженная, осталась стоять посреди холла.