Завещание

– И что?

– Я не могу. Не могу этого сделать. Мне жаль.

Резкий порыв воздуха взметнул ее волосы, хлестнул ими по лицу.

– Ничего страшного. Я все понимаю. Ты говорила кому-нибудь о том, что видела?

Она отступила на шаг.

– Обещаю, никто не причинит тебе вреда. Но мне нужно знать правду.

– Конечно не говорила. – Над ними клубился густой туман. Совсем скоро она перестанет видеть горизонт. Она собрала волосы в пучок и обернулась. – Ты поладишь с моей новой ученицей. Она способная девочка.

Гений. Она может помочь. С… чем угодно.

Лоб покрылся холодной испариной. Она развязала шерстяной шарф, и обнаженная кожа горла покрылась мурашками – от страха. Она поняла: уже слишком поздно. Она прижала руку к щеке, чтобы перестать стучать зубами.

– Я просто хочу поговорить. – Голос был полон нежности и звучал успокаивающе. – Не бойся. Ты мне небезразлична, и я с уважением приму любое твое решение.

Она подошла ближе.

– И ты знаешь, что я чувствую.

Безмолвное сопротивление – и сильный толчок.

– Пожалуйста, – пробормотала она по-французски, уже стоя на четвереньках. – Пожалуйста. Мне очень жаль.

Второй толчок, короткий вскрик, растворившийся в шуме волн и ветра, – и она сорвалась с края уступа и вместе с мелкими камешками устремилась вниз, навстречу скалам.

А потом воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра, который перебирал тонкие ветви чахлых деревьев, и звуком шагов – неторопливых и легких.

Часть первая

Глава первая

Перед приездом в Сент-Стивенс я каждую ночь видела его во сне.

Я воображала величественные здания, и эти картинки накладывались на образ мифического Бригадуна – шотландского острова, который появляется раз в столетие. Порой я была в своих снах одна, порой – с Розой, только я была Розой, а она – мной.

Роза Брюстер.

– Меня зовут Роза, как цветок, – обычно говорила она, представляясь под громкую музыку на вечеринках. Мы не виделись после выпуска, но я прекрасно помню, как перед экзаменационной неделей мы не спали целую ночь, делили на двоих пачку «Мальборо Лайт» и, сидя в общей комнате, забрасывали друг друга вопросами из билетов.

Роза отвечала без запинки даже после трех часов ночи – я к тому времени уже переставала что-либо соображать, – а наутро выглядела свежей и цветущей. Ее светлые локоны лежали так художественно-небрежно, что моя соседка по комнате спросила, делала ли она укладку. Я только рассмеялась.