Газированное молоко

Газированное молоко

Джордж Мариус

Рассказ-притча из вселенной "Два Мира" повествует о первом появлении создателей обоих Миров, об их творениях, о том, как складывались отношения между ними.

(Притча)

– Пей!

– Что?

– Ну, пей же!

– Я не понимаю, – во втором голосе послышалось удивление.

Первый голос, более низкий, глубокий, но всё же принадлежавший юному созданию, был настойчив. Смуглая красноватая кожа, синие глаза, совершенно белые, вьющиеся на концах волосы, зачёсаные назад. В правой руке он держал цилиндрический стеклянный сосуд с белоснежной густой пузырящейся жидкостью.

– Ты ещё себя не осознал, – с усмешкой сказал он. – Давай, соберись, а потом выпьешь вот это. Тебе понравится.

– Я не понимаю, – повторил второй голос, мальчишески высокий, срывающийся на фальцет. – Чего ты хочешь от меня? И куда подевались все?

– Этого я не знаю. Моё осознание личности уже завершилось, и я вижу себя, но тебя – нет. А себя ты видишь?

– Вижу? – продолжал удивляться второй.

 – Что это значит?

– Вот непонятливый, – вновь усмехнулся бас. – Раньше меня отделился, а все ещё не понимает. Давай, соберись, сконцентрируйся.

– Ладно.

Сколько прошло времени смуглый не смог определить, но его терпение явно подходило к концу. Длинный хвост, заканчивающийся треугольной кожной кисточкой, нервно раскачивался из стороны в сторону, похлопывая его по голой спине.

– Вот… Это же… – произнёс, наконец, второй в растерянности, постепенно облекаясь в телесную форму.

Перед глазами обладателя смуглой кожи появилась голова с прямыми соломенными волосами до плеч, посаженная на тонкую шею.

Зелёные зрачки блондина беспорядочно бегали. Далее появилось худощавое тело с бледной кожей, длинными ногами и руками.

Блондин поднёс тонкие пальцы к глазам, внимательно рассматривая всю руку, поворачивая голову к плечу.

– Так-то лучше, – усмехнулся бас. – Пей. Газированное молоко.

Блондин забрал сосуд, исследуя его со всех сторон. Подняв высоко над головой, он посмотрел через прозрачное дно.

Белая жидкость продолжала притягательно пузыриться. Выпив все без остатка, блондин отложил сосуд в сторону, в пустоту.

Надо заметить, что вокруг обоих юношей – если можно их так назвать – не было абсолютно ничего. Сероватое пространство, простирающееся до бесконечности, с непонятным временем года и суток, однородным освещением без теней и тёмных мест.

Отложенный в сторону стакан попросту исчез, не оставив после себя никакого следа.