Домик в сугробе. История одной души

Когда простились мы с Анфисой,

В конце обеда в тесной зале,

Как будто кошка пробежала

Меж детками за наглой крысой…

Тоска моя и здесь и поныне,

В груди живёт который год.

За счастье выставило счёт

Мне горе свадьбы к годовщине.

Глава 9

Тепло ушедшего счастья

Вцепился в грудь свою руками

Старик, меня чуток пугая:

– Та жизнь была, бесспорно, раем

Но не считалась раем нами.

Теперь же… нет моей супруги

На этом закоптелом свете.

Прогнали прочь родные дети.

И рядом бедность, да недуги.

Дороже этих старых снимков,

Да тех вон тоненьких тетрадок

При мне уж нет. Для все я гадок…

Я в мире точно невидимка.

Когда-то был я уважаем!

Нёс гордо звание – строитель.

И каждый местный взрослый житель

Желал испить со мною чаю.

Теперь иное всё… Смотрите…

Сам забываю своё имя.

Я стал ужасно нелюдимым.

И всё иначе в моём быте.

Меня, как вшивую собаку,

И ночь, и день, и ночь, и день

Пинают все, кому не лень.

И даже старые зеваки.

Я понял: возраст мало значит!

Не дарит старость нам мозгов,

А также мудрость и любовь.

Иначе было б всё иначе.

Да что ж я всё же сожалею?

Должно быть, этак я старею…

Что знаться вам с судьбой моею?

Зря вашу принял я затею!

Я оживился: – Нет, нисколько!

Знакомых нет здесь, кроме вас.

Спешить мне некуда сейчас.

И я люблю до боли ёлки! —

Я постарался отшутиться,

Кивая на могучий ствол.

– Раз так, то я накрыл бы стол,

Будь он вот в этой вот светлице.

Глава 10

Доброта и сострадание

Я за беседой не заметил,

Что сам я искренне озяб:

Среди еловых зимних лап

Мечтал неистово о лете.

Признаться стыдно было деду,

Когда желудок мой урчал,

Что я от голода страдал,

Поскольку нынче не обедал.

Мороз же к вечеру крепчал.

И дед, себя обмазав салом,

Мне протянул его устало,

Чтоб я в гостях не замерзал.

Его последовав примеру,

Покорно принял тот пенал,

В котором сало он держал,

И руки вымазал чрезмерно.

Я принял дедушки совет,

Себя помазав жирным салом.

В его спасительном пенале,

Кажись и сала больше нет!

Долбила совесть по затылку.

И мне так стыдно очень стало,

Ведь я его спасенье – сало

Извёл, как деньги из копилки.

А этот дед, такой радушный,

Мне постоянно улыбался.

С последним счастьем расставался

Он так легко и простодушно.