Королевство голубых лагун. Книга восьмая

А выучить нужно многое наизусть! Это же не стихи! И не песни!

Но, сержант и здесь подшучивает. Например, Часовой, это труп, завернутый в тулуп, замученный до слез и выброшенный на мороз. Запоминается намного легче, да вот только за такое запоминание можно и наряд вне очереди схлопотать.

***

Дождались! Это уже интересней. Изучение автомата и карабина. Разборка, сборка, заряжание, разряжание. Правда, патроны пока учебные. Но, иначе и нельзя. Сначала медленно, потом на время. Сержант говорит, что у них в роте все это могут делать с завязанными глазами.

Соревнуются на время.

Та-ак! Это что еще за намордник? Противогаз? А на какое место его напяливать? Жмет, зараза! Что? Размер подобрать можно? Тогда нужно посвободней. Что с того, что щели с боков? Зато быстро и удобно. Если в нем вообще удобство предусмотрено. Смотришься в нем, как слоненок, поднявшийся на задние ноги и засунувший хобот в сумку. Смотреть смешно, а дышать трудно.

Нет, это понятно, что никто легкой жизни морпеху не обещал. Но, для какой надобности инженерным войскам марш-бросок на три километра по сопкам? В противогазе, с автоматом и вещмешком, в который насыпали двадцать кило песка.

А сержант бежит, как ни в чем не бывало. Подгоняет. Тут едва ноги переставляешь, а ему всё мало.

Вон кустики уютные, можно и прилечь. Отдохнуть. Куда спешим? Хоть бы намордник этот снять! Низзя! В глазах уже круги цветные, а в ушах колокольчики хрустальные. А остановиться нельзя. Ибо, как написано в Уставе, солдат-матрос должен стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы.

Лучше бы на плацу строевой подготовкой заниматься. Там хоть перекуры есть.

Если верить сержанту, то этот марш-бросок, так себе, детские игрушки. Дальше будет веселее. Свежо предание но, верится с трудом. Может, просто пугает? Чтобы служба медом не казалась. С него станется. Шутник еще тот!

Всё! Добежали. Снимаем противогазы. Вот это да! Никогда не думали, что свежий воздух может быть таким вкусным, а дышать полной грудью истинное удовольствие.

Ребята считают синяки и ссадины. Все сопки усеяны коварными валунами. Ладно, если на землю упал. А если чем-то с автоматом поближе познакомился?

Вон, сидит Зуевский. Кровь с противогаза оттирает. Здоровый лоб, а нос слабоват оказался. Кровь и пошла. А Лещ снова Хабибулаева допекает. Он над ним с первого дня «шефство» взял. Сам из Владика, считай рядом с домом служит. А Хабибулаев из Душанбе. Занесло же его! Больше трех слов подряд по-русски сказать не может.