Хранимая благодать

Ему было известно, что судьба Маклорина не волнует управителя, но стоило ему начать объясняться, как гнев, тщательно загоняемый вглубь, прорвался наружу, и не в его власти было скрыть ярость, прозвучавшую в голосе, однако теперь он переменил тему, принуждая себя говорить спокойно и сдержанно:

– Хоть вы, Келмит, старый пес и греховодник, но при этом честнейший человек, когда речь идет об исполнении долга. Господь вспомнит об этом в Судный день. Какую услугу я могу вам оказать, коль не нужен для исповеди?

– Я прошу вас помочь мне переговорить с леди Джоанной, отец мой.

Пришло известие от короля Джона…

– Ну-ну? – поторопил его Маккечни, когда управитель замялся на полуслове.

– Барон Рольф умер.

– Боже всевышний! Что вы такое несете?

– Это правда, отец мой.

У Маккечни перехватило дыхание, он поспешно перекрестился и, склонив голову и сложив руки, зашептал молитву об упокоении души барона.

Ветер бил его по ногам полами рясы, но Маккечни был слишком погружен в молитву, чтобы обращать на это внимание.

Келмит перевел взгляд на небо. Черные набухшие тучи гнал завывающий ветер, и жуткий, зловещий звук приближающейся бури был под стать событиям.

Священник закончил молитву, перекрестился еще раз и обратился к управителю:

– Почему же вы сразу не сказали мне об этом? Зачем позволили мне говорить? Вы должны были бы прервать меня. Боже праведный, что теперь будет с маклоринцами?

– Я ничего не могу ответить вам относительно владений барона в Нагорье.

– Вы должны были сразу же сообщить мне о том, что произошло, – повторил священник, терзаемый скорбной вестью.

– Несколько минут ничего не меняют, – возразил Келмит. – Возможно, благодаря разговору с вами я лишь оттягивал выполнение своей обязанности. Видите ли, я должен сообщить эту весть леди Джоанне и ваша помощь будет для меня неоценимой. Она так молода, ей неведомо вероломство. Ее сердце будет разбито.

Маккечни кивнул:

– Я увидел вашу госпожу всего два дня назад, но уже знаю, что у нее кроткий нрав и чистое сердце, однако не уверен, что смогу вам помочь.

Ваша госпожа, как мне кажется, опасается меня.

– Она вообще боится священников, отец. И у нее есть на это веская причина.

– И что же это за причина?

– Она исповедуется у епископа Холвика.

– Можете не продолжать, – пробормотал с отвращением отец Маккечни, – скверная репутация Холвика хорошо известна даже в Нагорье. Неудивительно, что бедняжка напугана.