Пирамида. Битва в Лабиринте

– Так нужды раньше в разговорах не было, – слова Посланника выходили с рыком и хрипотцой, но разобрать было можно легко, – у нас с тобой связь, с теми, кто на зов идет – тоже. А к остальным обращаться причин не было.

– А что ж ты ко мне мысленно не обратился? – ледяная по-прежнему недоумевала.

– Так не права ты, – волк зажмурился и чихнул, неожиданно с неба посыпались снежинки, – нет в пустынных ничего черного, …ну, кроме цвета кожи, конечно. Другие они, это да. Но, кто ж из нас абсолютной чистотой похвастаться может.

Твоя ненависть на пустом месте выросла. Не ожидал я, что ты так легко примешь слова соплеменников, даже не проверив их.

– Прости, Посланник, – девочка приуныла, и сейчас и впрямь выглядела на свои десять, – надеюсь я смогу впредь быть беспристрастнее.

– Не надо беспристрастия, – волк покачал головой, – от него холодеют Ваши души, – заботься о чистоте сердца и сможешь увидеть истину.

На этом волк умолк и повернулся к костру. Огоньки ярким пламенем отразились в его зрачках и полыхнув, спрятались в глубине.

Лу рассеянно оглядела остальных и повернулась к Арту.

– Прости, пожалуйста, – девочка неловко переминалась с ноги на ногу, – я в общем-то никогда ни к кому с враждой не относилась. Вообще мало с кем общаюсь. Не знаю, что на меня нашло…, – ледяная опять отошла под защиту Посланника и опустилась у его ног. Волк внутренне хмыкнул, он то хорошо знал причину бури эмоций, что испытала девочка. Но обратился он к черному.

– Тебе, мальчик, тоже не помешало бы, лучше узнать о других, прежде чем ярлык на них вешать, – волк перевел взгляд на Арта, в глазах блеснуло пламя, – пара слов, брошенных надменными снобами, не делает увечным весь клан, а ошибаться могут все.

Собственно, в этом мире все так и делают – постоянно ошибаются…, – на этот раз волк улыбнулся сам себе и предотвращая возражения черного обратился к Гренду, – давай запевай, друг мой, хватит разговоров… Ночь еще в самом разгаре.

Гренд, до этого отрешенно наблюдавший за диалогом, отставил опустевшую кружку.

Слова сами возникли в голове. Глянув, сначала на девочку, потом на черного, он ухмыльнулся прозорливости волка и затянул его послание.

Кто любовью обижен, тот рассвет не застанет,

И замершее сердце никогда не растает

В лютой стуже проклятий, что вражда оставляет,

Ты навеки замерзнешь и ответ не узнаешь.

Арт присел на поваленный ствол дерева, костер потрескивал в переливах гитары. Он удивился сам себе.