Лес пропавших дев

Тропинки перепутались у меня в голове. Дорога, которой я шла, постоянно петляла, будто кто-то специально начертил новый запутанный путь, чтобы я не смогла дойти до нужного мне дома. И тут меня осенило: всю мою жизнь меня кто-то куда-то вел. Сначала мама водила меня за ручку, потом, после ее смерти, меня опекал отец. У меня не было возможности стать самостоятельной.

Я остановилась в центре деревни, откуда, как ручейки, разбегались в разные стороны тропинки, закрыла глаза и представила себе хижину старой гадалки.

Перед мысленным взором замелькали образы: холмы, одинокая хижина посреди равнины, зубчатые края горы Халла…

Ноги сами понесли меня вперед. Они несли меня все дальше и дальше через Новон, в сторону горы Халла, отбрасывавшей тень на деревню. Вскоре северная сторона каменной ограды превратилась в малозаметную серую полоску вдали. Я оказалась на широкой безлюдной равнине. В небесной выси парил сокол.

Из земли высились редкие сосны, обдуваемые ветром, и острые камни.

Два часа спустя передо мной замаячила тень хижины. Ее обволакивал странный туман, похожий на дым.

В последний раз я была у шаманки Ногён пять лет назад вместе с отцом. Он вел за ручку малышку Мэволь, чтобы передать ее на воспитание гадалке.

– Я буду часто навещать тебя, – пообещал он дочке и сдержал обещание.

Он позаботился о том, чтобы младшая дочь не чувствовала себя брошенной, шаманка Ногён была ей как тетя, и это немного утешало нас.

Они сблизились после болезни Мэволь. Эту странную болезнь называют синбён, ею страдают те, кто призван стать шаманом. Если сопротивляться призванию, болезнь может оказаться смертельной. Мэволь постоянно бил озноб, ее рвало, но все это полностью прекратилось, когда отец смирился с судьбой дочери и отдал ее шаманке. Мне же гадалка казалась обычной тетенькой, в ней не было ничего особенного, и кажется, это впечатление было взаимным.

На ее взгляд, во мне не было ничего примечательного.

Я замедлила шаг, бок разболелся. Наверное, оттого, что надышалась холодного тумана. Я уже подошла совсем близко. Соломенную крышу подпирали кривые деревянные балки, а сама хижина была построена из лавовых камней, как и все остальные дома на Чеджу. Я и забыла, что она такая маленькая.