Пух и прах

– Ну почему я вечно становлюсь героем какого-то эстрадного шоу? – вздохнул Мейер.

– Чё? – не понял первый маляр.

– Умничает, – объяснил ему напарник.

– Значит, так, шкаф с картотекой я двигать не буду, – заявил Мейер, – я вообще ничего двигать не собираюсь. Вы нам и так всю дежурку засрали. В этом бардаке ничего найти нельзя. Тут неделю после вас убираться надо.

– Мы делаем работу тщательно, – ответил первый маляр.

– Кроме того, мы к вам не напрашивались, – добавил его коллега.

 – Думаете, нам так нравится заниматься здесь этой пачкотней? Неужели считаете, что это интересно? Да если хотите знать, это тоска смертная!

– Правда? – хмыкнул Мейер.

– Да! – запальчиво произнес второй маляр.

– Скукотища, – покивал его товарищ.

– Судите сами, что тут интересного? Нам надо все выкрасить в светло-зеленый цвет. Потолок – в светло-зеленый, стены – в светло-зеленый, лестницу – в светло-зеленый. Страсть как увлекательно, аж дух захватывает. Вот на прошлой неделе была у нас работенка на рынке, что на Кансил-стрит, – вот это другое дело!

– Такой интересной работы у нас вообще никогда раньше не было, – кивнул второй маляр.

 – Каждую лавочку на рынке надо было выкрасить в свой цвет. Для каждой лавочки свой мягкий пастельный тон. Вот это я понимаю – интересное занятие.

– А здесь, у вас, нам дали не работу, а ерунду какую-то, – промолвил первый маляр.

– Скука смертная, – согласился его товарищ.

– И все равно шкаф я двигать не буду! – отрезал Мейер, и тут зазвонил телефон.

 – Восемьдесят седьмой участок, детектив Мейер.

– Да ну? Неужели сам Мейер Мейер собственной персоной? – осведомился голос на другом конце провода.

– Кто это?

– Нет уж, сперва позвольте уточнить, я и вправду говорю с самим Мейером Мейером?

– Да, это сам Мейер Мейер, – вздохнул детектив.

– О господи, мне кажется, я сейчас упаду в обморок…

– Слушайте, кто…

– Это Сэм Гроссман.

– Привет, Сэм, чего… – начал было Мейер, но ему не дали договорить.

– У меня нет слов, чтобы описать, как я рад перемолвиться словечком с такой знаменитостью, как ты, – промолвил Гроссман.

– Да неужели?

– Клянусь!

– Слушай, в чем дело? – нахмурился детектив. – Я что-то ничего не понимаю.

– Ты хочешь сказать, что еще ничего не знаешь? – ахнул Гроссман.

– Ничего. А что такого я должен знать? – осведомился Мейер.

– Уверен, ты все сам скоро выяснишь.