Страж водопоя

– Дезинфекционные мероприятия, – пояснил дядька. – Контролируемый пал.

– Зачем?

– Спорынья, – вздохнул дядька. – Видимо, рожь заражённую посеяли, теперь утилизировать надо.

– Спорынья? – отец удивился. – Разве она ещё есть?

– Как видите, вылезает ещё. Редкостная дрянь, приходится выжигать, другого-то выхода нет.

– Понятно.

Огнемётчики продолжали расходиться веером. Они плевались огнём, поджигали рожь, и та принимала пламя, а ветер его раздувал.

– Поезжайте, – махнул рукой дядька.

– Да-да…

Со стороны города, поднимая пыль, показался джип. Не как наш паркетный вездеход, а вполне себе внедорожная машина, пикап на квадратных колёсах со злыми грунтозацепами, с люстрой на крыше, с гофрированной трубой шнорхеля, выведенной на крышу. Битый, царапанный, с облупившейся по порогам краской, джип замедлил ход и остановился напротив нас. Из машины выбрался высокий и крупный человек в блестящем огнезащитном костюме, вблизи напоминавшем сильно помятую фольгу от шоколадки.

Огнемёт и огнемётчик.

– Михаил Петрович, мы бы сами управились. – К огнемётчику тут же подбежал мужик в оранжевой жилетке. – Зачем? Тут дел всего-то на полчаса…

Михаил Петрович покачал головой и стал натягивать толстые перчатки.

– У нас всё под контролем, – продолжал докладывать мужик. – Первая группа, как планировалось, движется к востоку…

Михаил Петрович помотал головой.

Мэр, подумал я. Решил лично постоять над пропастью во ржи, в данном случае совершенно в буквальном смысле. В провинции всегда так, каждый, способный держать в руках оружие, выходит на передний край с огнемётом. Тем и жива.

– Но всё-таки, Михаил Петрович…

Михаил Петрович щёлкнул чем-то в своём огнемёте, и перед форсунками вспыхнул острый синий огонёк.

– Понятно. – Мужик в жилете чуть поклонился. – Всё понятно. Остаёмся на связи.

Он слился куда-то в сторону, а Михаил Петрович…

Михаил Петрович стоял напротив нас и смотрел. У него были пустые и совершенно бессонные глаза, блестящие то ли от усталости, то ли от лекарств, пластиковые какие-то. Он смотрел, и ничего в его глазах не шевелилось, только огнемёт шумел, совсем как старый примус.

– Здравствуйте, – сказал отец.

Михаил Петрович вздрогнул, очнулся и пошагал в поле, но потом оглянулся и снова точно прилип к нам.