Богоявленское

Но вот дверь в кабинет отворилась, и на пороге появился молодой мужчина необыкновенно привлекательной европейской наружности. Прекрасно сложенный, с утонченными чертами лица и пышной светло-русой шевелюрой.

? Сейчас Марта принесёт чай, ? с характерным немецким акцентом сказал он. – Андрей уснул, можешь не волноваться. Ах, друг мой, я не верю своим глазам, глядя на тебя. Сколько мы не виделись? Девять лет?

? Да, Михаэль, девять лет и при встрече ты снова спасаешь мне жизнь, ? улыбнулся князь Сенявин в ответ.

? Спасибо, друг мой! – добавил он, взяв Михаэля за руку.

? Ну-ну, стоит ли об этом говорить?

? А я вот любуюсь твоим кабинетом, ? сказал Петр Иванович. – Какая изысканная красота во всём. Особенно хороши эти витражные окна.

? Это стекла Ла Фаржа. Заказывали из Америки. И стоимость их, надо сказать… ? Михаэль тихонько засвистел, кружа головой. – Впрочем, всё это Марта. Когда мы переехали сюда из Москвы, она всё устроила на свой вкус.

? Стоит отметить: вкус у Марты отменный! Ваша московская квартира, насколько я помню, была так же хороша.

Но, впрочем, что это я об интерьерах? Ты уже капитан. Расскажи лучше, как ты живёшь? Откуда здесь?

? Мой полк дислоцируется здесь, в Санкт-Петербурге. После Москвы я получил новый чин и перевод в 145-й пехотный Новочеркасский Императора Александра III полк. Разумеется, он сейчас, как и вся дивизия, на театре боевых действий. Наше первое сражение произошло в Хушитае.

? Сражение при Шахе? Как же, читал-читал.

Герои, как есть герои.

? Всё так, герои, но ещё и потому, что ценою своих жизней эти сотни убитых многому научили нас, оставшихся в живых. Теория, учения ? ничто рядом с настоящим сражением. Это было в сентябре, наш полк занял позицию на Двурогой сопке, у деревни Тай-хайши. Там мы были окружены японцами. До рассвета мы отбивали атаку за атакой. К чертям теорию, пробивались штыками, врукопашную. Это был подлинный ад! Только вообрази: кровь приливает к лицу, в висках стучит, во рту всё пересохло, а что впереди – неизвестно.

Быть может, смерть. Временами становилось невообразимо страшно. Да-да, признаюсь ? страшно.

? Это оттуда ранение? – спросил Петр Иванович.

? Да, и ранение, и чин, и «Георгий» ? всё оттуда, ? ответил Михаэль, указав на наградной крест святого Георгия четвертой степени.

Немного помолчав, Михаэль сказал:

? Только там я понял, что, в сущности, о войне мы ничего не знали. Война страшна, хитра и непредсказуема.