Полёт журавля. Пазлы

Клуб был средненьким. Не совсем убитым, но и не слишком известным для того, чтобы тонкие перегородки, потрескавшиеся от времени, сколы, в бетонном полу, треснутый фаянс санитарной техники не выбивались из антуража помещения. Перегородка – «шлагбаум встреч», как ее крестили почти все входившие в верхние двери, – из-за которой появилась девушка, находилась почти перед самым выходом с лестницы и достаточно близко к нему (поэтому и останавливала, смотрящих себе под нетвердые ноги августейших особ). Она, самая высокая из всех, разделяла женскую и мужскую половины уборной.

Когда-то давно этот шлагбаум, соединивший немало рук, как и все перегородки в этом месте был белым. Но покрасочные работы в помещении проводились, очевидно, своими силами и без особой любви к искусству. В некоторых местах, где краска ложилась толстым слоем, зияли внушительные дыры сколов и голый, серого цвета, гипсокартон зябко выглядывал из них. Краска, кусками падающая на пол – разлеталась. Ее убирали. А иногда не убирали.

Бетонные стены и пол, с размазанными по ним, вместо краски, цементом (при особом осмотре, можно было найти кровь, хотя ее редко кто видел. Отчасти потому, что в клубах, особенно таких, где играли просто любительские коллективы, лишь бы звучало громко и с драйвом, это нередкое явление, а отчасти – благодаря тусклому свету нескольких лампочек, укрепленных в потолке и затянутых стальными решетками).

Девушка по-прежнему молчала. Первая вспышка удивления прошла. Спускаясь сюда, она не могла видеть парня, поэтому была не готова к незнакомому голосу, на долю мгновения показавшимся ей собственным.

Она перестала плакать. Потому что кто-то был рядом, а не оттого, что ей помешали. Недоверчивость во взгляде уходила. Глаза начали обретать ясность: она не была пьяной.

А он говорил. Пара фраз, и, казалось, время растянулось в половину вечности. Когда он умолк, ей почудилось, что в мире стало тихо-тихо. И тут девушка просто подошла и прижалась к парню всем телом. Обняла его руками, вдыхая запах одежды, истекающего дня так, словно это был единственный в мире человек.

Словно бы их было только двое, а музыка звучала из колонок.

От парня не пахло алкоголем, и она почувствовала уверенность. Петя не пил. Ее Петя не пил никогда. Незнакомый парень не был им, и девушка это осознавала, но все-таки мелькнувшее воспоминание заставило ее проникнуться чем-то близким, теплым, но безвозвратно утерянным.

Он удивился, но в ответ обнял девушку.