Европа во мне. Как не потерять себя в новых странах, условиях и ролях

Руки ловят его – и через мгновение отправляют назад. Тук! Салатовый теннисный мячик упруго стукнулся о стену между окнами и полетел вниз. Несколько раз отскочил от брусчатки, покатился и замер посреди пустой улицы.

Мои соседи по диагонали хохочут и приносят второй. Но он остается в их руках: все звуки пропадают – и воздух пронзает только один, очень громкий:

Ninoninoninoninoninoninonino!

Это ревет, проносясь по проспекту, машина скорой помощи. За ней, через минуту, другая. Вряд ли медики слышали, как мы аплодировали им.

Может быть, через неделю-вторую, когда они придут домой, они прочтут об этом.

Как моторные лодки в море, их машины толкают волну воздуха – и до нас доносится не только сирена, но и запах магнолии, распустившейся в трех перекрестках от дома. Так я узнаю, что наступила весна.

Я снимаю здесь квартиру с февраля. Через улицу от меня, двумя этажами выше живет пара, и иногда девушка с длинными черными волосами читает у окна, сидя в разноцветном маленьком кресле. Слева и этажом ниже – двое красивых стариков.

У них длинный балкон на три окна с целым парком: и пихтой, и оливой, и цветами. Он выходит их поливать в алой рубашке, и мне видна старая лысина в пятнышках на коже. Чуть дальше от них – две женщины, кажется, мама и дочь. В 17:07 они выносят колонку и включают на всю улицу «I will survive». Итальянцы и на карантине опаздывают.

Ты что, одна живешь? – спрашивает, смотря на меня в упор, мужчина в пижаме.

Я чувствую, как напрягся мой лоб, как сморщилась на нем кожа от вскинутых бровей.

Безопасно ли отвечать, если он живет так близко? Почему сразу такой личный вопрос? Какого черта он ко мне на «ты»?

Во Франции, откуда я переехала, такое неприемлемо. Грубо. Невежливо.

А в Италии?

На моем компьютере пять языковых раскладок – и иногда можно попасть не на ту. И внутри у меня теперь столько же: беларуская, русская, французская, английская, итальянская. Но кнопки, бывает, залипают.

Точки

Японские и китайские художники учатся так: сначала тренируются у мастера, изучают инструменты и материалы, упражняются в технике.

А после уходят странствовать.

Правда, это не означает, что они ходят по своей стране с мольбертом и зарисовывают увиденное. Нет, они бродят, делая иную работу. Они набираются впечатлений.

Почему-то японские художники не ценят картины, где пейзаж точь-в-точь как настоящий. Но они ценят кое-что другое.

Правда же, что, глядя на японскую картину, вы в секунду чувствуете: Япония.