Кицунэ

– Я не забуду тебя, дочка, – прошептала Аля и горько заплакала.

Треск сучьев нарушил тишину над могилами и заставил женщину встрепенуться. Вокруг не было ни души.

Резкий звук начал доноситься со всех сторон и с каждой минутой только усиливался. Аля привстала и обернулась. Никого. Прозрачный чистый воздух не скрывал от гостьи ни одного сантиметра пространства, и только прямые высокие стволы сосен и пушистая хвоя елей навевали подозрения. Кто-то или что-то таилось в их тени.

Хруст ветвей приближался, нарастала его частота.

Слышно было, как к треску присоединилось жужжание. Гул стоял невыносимый, словно пожар в секунду накрыл пролесок.

Аля развернулась вокруг своей оси, ожидая увидеть пламя, но его просто-напросто не было. Ни одна искра не коснулась по-зимнему заснеженного леса.

– Прости дочка, но я пойду, – дрожащим голосом пролепетала удивленная посетительница кладбища и попыталась перепрыгнуть через сугроб. Попытка не увенчалась успехом.

Порыв горячего воздуха сбил с ног и отшвырнул Алю на пару метров.

Задохнувшись от удара и рьяно хватая ртом воздух, она сделала попытку отползти подальше от места нападения. Голова нещадно болела, спину жгло.

Аля осторожно оглянулась из-за плеча и обомлела. Безлюдное кладбище оставалось нетронутым, пейзаж ничуть не изменился. Это могло бы ее успокоить, если бы не одна деталь: кресты и памятники на могилах горели синим пламенем. В тишине раздавалось шипение древесины и громыхание раскаленного камня.

Алисия взглянула на крест дочери.

Лазурное свечение пламени уже перекинулось на него. Не в силах остановиться, молодая женщина издала рык и рванулась к пригорку, под которым лежало тело  ребенка. Она стала сбивать холодные, но жгучие всполохи. Сначала это удавалось, но через пару минут джинсовые рукавов затрещали и вспыхнули.

–Что за черт? – закричала Алисия, пытаясь остановить распространяющийся пожар на теле.

Куртка покрылась синими огоньками, тело онемело и перестало слушаться. Остатки разума уплыли вместе со всепоглощающей болью от ожогов.

Аля в последний раз втянула в легкие ледяной воздух и погрузилась в черноту небытия.

4.

– Что за напасть? – высокий мужчина нахмурился.

У его ног на снегу лежало бледное подобие земной женщины, совершенно нагая и исключительно тощая.

Великан вставил пробку в бурдюг и повесил кожаную флягу на пояс. Белый густой мех накидки, скрывающий могучее тело мужчины, переливался волнами от сильного ветра пустынной равнины.