Братство волка

И каждому, кто презрительно кривился, услышав о Меркопте, плоде союза двух некромантов, я доказывал необоснованность их претензий. Но до убийств дело не доходило, такие шалости прощаются только детям.

Теперь вы знаете, в каких условиях я вырос. Я не пытаюсь оправдать этим свои преступления, но, надеюсь, мой рассказ хоть немного поможет вам понять меня.

Вы уже поняли, что я получал удовольствие, пытая людей. Для большинства некромантов пытки – это рутинная работа, которую они с радостью сваливали на помощников.

Но мне нравилось доставлять боль и наблюдать за поведением жертв. Только криков я не любил и всегда заглушал их, как сделал это с Дайвином, своей первой жертвой. Если, конечно, от пленника не требовалось получить какие-то сведения. Тогда приходилось терпеть его вопли.

Это порочное пристрастие и повлияло на выбор предмета моих некромантских изысканий. Я изучал влияние страданий жертв на магические потоки. Воздействуя на разные болевые точки, я обнаружил, что тёмная энергия реагирует неодинаково.

И не только на боль. Потоки отзывались и на негативные эмоции: страх, отчаяние, ярость. На каждую по-разному. Это было интересно. Я использовал людей, эльфов, орков, гномов; мужчин и женщин; стариков и детей; и сделал вывод, что немаловажное значение имеет личность пытаемого. Но общую закономерность я так и не вывел. Сильные результаты, как и слабые, случались в каждой подопытной группе. Поэтому я продолжал опыты, стараясь найти между схожими случаями связь, и при этом наслаждался самим процессом.

Признаюсь ещё в одной моей слабости – сам я до ужаса боюсь боли. И я постоянно жил в страхе, что эта слабость раскроется. Такова ещё одна из причин, подтолкнувшая меня к выбору рода деятельности. Некроманты обязаны легко переносить боль, она наш верный спутник. Например, истязать себя, чтобы почерпнуть силы при отсутствии жертв. А при разрыве связи с сотворённой нежитью некромант всегда испытывает боль. При всех моих талантах, парализующий ужас перед болью сильно ограничивал мои возможности, как некроманта.

Моя жизнь текла размеренно и однообразно, год за годом, но в один момент всё изменилось. Я как сейчас помню тот пасмурный день, такой же мрачный, как и любой другой в Мёртвой пустыне. Затянувшие небо тучи уже неделю скрывали солнце, но так и не исторгли ни единой капли дождя. Сухой ветер гонял пыль по растрескавшейся серой земле.

В этом неприветливом месте мой отряд разбил лагерь. Склон холма усеяли пёстрые палатки.