Цветица

Майя заметалась по комнате. Воспоминания начали нанизываться, как петли на спицы, и вот уже протянулось целое полотнище. Ведь так уже было в ее жизни – не работал телефон. Тогда она ждала звонка и не могла понять, отчего его нет. От ожидания она обессилела, словно от потери крови. А потом оказалось, что звонили ей, звонили! Однако сотовый предатель затаился и промолчал. А заговори он тогда, отзовись… Может, Любимый остался бы жив? Может быть, Майе удалось бы уговорить, умолить, уплакать его отказаться от бредовой мысли – заглянуть в глаза Природе? Нет, Любимый не поговорил с нею и уехал без ее слез и благословений.

Сколько писем улетело легким клином сизокрылым вслед ему… Ответа Майя так и не дождалась. Только тучам оставалось молиться: «Уходит облако – потемневшее, отяжелевшее. Оно словно бы впитало в себя мои слезы. Где устанет оно носить их над землей? Они прольются, люди скажут – дождь. Коснется ли хоть одна капля твоего усталого лица?»

Теперь-то она понимала, что, когда человек долгое, долгое время живет лицом к лицу с Природой: в море ли, в тайге, среди полей и хребтов, – он уверен, что остается самим собой.

Но это невозможно, нет, он не прежний. Он дышит воздухом Природы и думает ее думу, и эта дума начинает кружить ему голову, и он решает остаться с Природой навсегда – чтобы всегда смотреть ей в глаза. А говорят, заплутался в тайге, утонул, упал со скалы – какая глупость! Он самозабвенно рыщет среди деревьев, волн, камней, но не найти ему дороги назад, да и не ищет он ее…

И вот снова не работает телефон.

Кто знает, что скрывает его молчание на сей раз? Нет, надо немедленно позвонить от соседей и вызвать мастера.

Майя вышла на лестничную площадку. В стекло било холодное раскаленное солнце, черный силуэт маячил у двери напротив. Майя обогнула его, притронулась к кнопке звонка, но дверь не отворяли: очевидно, соседки-старушки не было дома.

– Нет ее, нет, – подтвердил мягким баритоном черный силуэт. – Я тоже ее жду. Вызвала телефон отремонтировать, а сама ушла.

Забыла, вероятно.

– Вот повезло! – сказала Майя. – Может быть, вы заодно и ко мне зайдете? У меня тоже сломался телефон.

Солнце ушло из окна, и у силуэта образовалось лицо. Ох, задуматься бы Майе: что же это за человек, лицо которого видно лишь во мраке, а на свету оно пропадает? Но она отметила лишь, что это красивое лицо. Мастер что-то говорил, но губы его не шевелились. Казалось, рот его сжат навечно, и не только словом, но и поцелуем не разомкнуть его.