Пересвет

«Страшный» воин, расстреляв свои стрелы, готовился убежать и стал уже пятиться назад. Пересвет отпустил поверженного «врага» и, хладнокровно натянув тетиву лука, выстрелил точно в центр плетеного из прутьев щита, повешенного поверх кольчуги убегающего лучника.

Стрела вонзилась, а лучник споткнулся и с криком полетел в крапиву под громкий хохот всех участников сражения.

Сцена 3

Степан, услышав мальчишеский гомон, посмотрел в затянутое бычьим пузырем оконце своей кузницы.

Челубей со сломанным копьем в руках во главе вооруженной до зубов ребячьей ватаги решительно приближался ко входу.

Степан: «Тю – не по путю! Опять этот бычок, оружие мне падла загубил!.. Поискал глазами, куда спрятаться: «И не спрячисся никуды…

Похоже, што бить будуть, вояки засратыя!..»

В кузню ввалился Челубей. По размер – мужик, а так – переросток- мальчуган. За ним его лихое войско. Вооруженные кто во что горазд, перемазанные кровью, перевязанные, с фингалами и шишкам в разных местах, но решительно настроенные на «разборку».

Челубей (потрясая сломанным копьем, смешивая кыпчакский и русский): «Ты же мне обещал, долботеп рязанский, что сделаешь самое лучшее оружие, а я поверил тебе, блядина! Вот сейчас возьму и на кол посажу, дабы знал морда лупастая, что в моем роде Бон-по все были великими воинами!» И ребята уже хотели наброситься на Степана…

Степан (останавливая рукой, громко, по-русски): «Стоять, гады!..

Ватага остановилась.

А ну сказывайте, яко все было?! Они замерли, не понимая языка. Степан осекся забыв, что перед ним чужая ребятня и спросил на кыпчакском: «Ну и как ваша битва происходила?!»

Они загалдели, рассказывая про сражение, а Степан с видом судьи присел на скамью, пытаясь понять весь ход мальчуганской баталии.

Сцена 4

Пасека.

Дядя Александр достает из улья медовые соты и протягивает кусочек Ваньше. Тот вдохнул аромат и хотел уже что-то громко сказать, но услышал дядино: «Цыц!».

И Пересвет, приложив палец к губам, показал ему: «Тихо!». Иван все понял, и молча стал вкушать душистый медок.

Дядя(тихо): «Не любят пчелушки людского беспокойства, не понимают они всю эту нашу суету никчемную!.. Однако, у них тута понимание да согласие, да любовь такая от самого сотворения мира накопилася, что еже бы нам, людям, этаки жить друг за другом, то давно бы уже рай был на земле!» Дает Пересвету кусочек и возвращает соты в улей.