Медвежье молоко

При виде Оксаны птицы замирали, провожая ее черными, по-акульи бесстрастными глазами.

Давешний сон предстал в своей неприглядной мерзости. Смотреть на снегирей стало неприятно. Да и откуда им взяться в октябре?

– Альбина, – прошептала Оксана. И, прислонившись к ближайшей сосне, разрыдалась.

Возвращалась медленно, стараясь не потревожить жутких птиц и жадно вслушиваясь в лесные звуки.

Может, услышит, выбежит с хохотом из-за осин, обнимет, слюнявя Оксанину щеку с восторженным:

– Не поймала, не поймала!

Или протянет все-таки собранный осенний букет из оранжевых и влажных, кое-где сгнивших кленовых листьев.

Сперва Оксана решила отшлепать ее, может, даже мягким поясом от куртки.

Спустя еще несколько минут решила не шлепать вообще.

Выходя к домам поняла, что простит Альбине все, лишь бы она осталась жива и невредима. Накупит ей новых альбомов для рисования – акварельную бумагу и краски «Ленинград» в двадцать четыре цвета, скетч-буков и спиртовые маркеры. Пусть рисует, как умеет, хоть Винни-Пуха, хоть остроклювых снегирей, так похожих на ворон.

Вспомнив, остановилась, быстро моргая, подле «Логана». Пальцы лихорадочно ощупали в кармане ключи.

Оксана рыскала в салоне, пытаясь найти хоть что-то – хоть светлый Альбинин волос, хоть цветную заколку, а лучше – ее альбом для рисования, испещренный рисунками снегирей. Зациклившись на чем-то, Альбина снова и снова это повторяла, а рисование было ее отдушиной, ее страстью.

Проверив сиденья и под сиденьями, бардачок и багажник, Оксана устало присела на край водительского кресла.

Словно ее действительно не существовало.

Откинувшись на подголовник, Оксана раздумывала, не закурить ли ей: сигаретами она баловалась еще в студенчестве, но бросила, познакомившись с Артуром. Потом случилась беременность, а после – взрослая жизнь. Теперь, цепляясь за расползающуюся реальность, Оксана всерьез задумывалась о нераспечатанной пачке «Vogue» в бардачке, которую всегда возила с собой на «всякий пожарный» и чуяла, что этот «пожарный» уже наступил.

Склонившись к бардачку, она замерла, коснувшись ногтем пластиковой коробки. Под пассажирским сиденьем белел угол листка. Огненная волна прокатилась по хребту. Обмирая и страшась спугнуть удачу, Оксана медленно ухватилась за этот белый треугольник. Потянула.