Лёлик

Лёлик

Елена Евгеньевна Абрамкина

Как давно это случилось, точно никто не мог сказать, но сейчас был только Город и два Поселка. Дальше защитный купол не распространялся. Люди давно привыкли к тому, что обычная поездка на работу может закончиться смертью. Ожидание смерти превратилось в такую же привычку, как контроль потребления кислорода, шлюз от герметичной остановки до автобуса и серо-рыжее небо над головой. Рано или поздно на пути каждого автобуса из Поселка в Город встает смертоносный вихрь. И когда он неумолимо приближается, даже самые сдержанные начинают тихо молиться…

Елена Абрамкина

Лёлик

Я потянулся к часам и краем глаза заметил, что и другие на остановке касаются манжета.

Кто-то спокойно и отрешенно, кто-то нервно вздыхая и суетясь. К суетящемуся тут же подходят двое из Службы Порядка и напоминают о недопустимости такого поведения. Человек опускает руку и замедляет дыхание. Пять секунд – и на его лице не остается и тени спешки и беспокойства.

Между тем, автобус опаздывал уже на 3 минуты.

Воздуха в остановке с каждой минутой становится всё меньше, люди это знают, и в панике начинают чаще дышать, неразумно тратя и без того дефицитный продукт. Темно-фиолетовые робы служителей Порядка, до того сосредоточенные в углу, равномерно распределились среди светло-серой массы рабочих костюмов. Замелькали красные карточки штрафов. Карточки эти выписываются за нарушение общественного порядка. Каждую неделю их количество подсчитывается, и определяется мера наказания, а с новой недели счет обнуляется. 3 карточки – минус порция обеда, 5 карточек – минус один полнодневный паёк. За 20 карточек человека могли вывести на улицу. Просто открыть шлюз и выставить человека за пределы спасительных куполов. Это случалось очень редко. За растрату воздуха давалось сразу две, но если человек быстро исправлялся, одну могли забрать назад. За кражу пайка давалось 5 карточек, за убийство 7, за аборт без медицинских показаний 15…

Автобус наконец подъехал.

Зашипел и потянулся к двери шлюз. Люди выстроились в очередь и, стараясь не тратить воздух на обмен приветствиями, входили и рассаживались по строго закрепленным за ними местам. Вчера пустующих мест я видел пять, сегодня уже восемь. Не было светловолосой улыбчивой девушки с соседней улицы, лысоватого согнутого в дугу молодого парня (раньше он играл на контрабасе в Филармонии, но после постановки Купола устроился садовником в Большом Саду).