Древнее проклятье

Древнее проклятье

Елена Геннадьевна Кутузова

Свет упавшей звезды #2

Жизнь Стеллы изменилась, едва она попала в другой мир. Мир, полный тайн, интриг и заговоров. Мир, подаривший ей настоящую любовь. Но долго ли продлятся эти чувства? На Ранко надвигается новая напасть, и Император уверен, что только Стелла сможет остановить древнее проклятье. Для обложки использованы изображения со стока shutterstock.

Бежать по мощеной сероватой плиткой дорожке было легко. Вокруг буйствовала зелень. Упорный труд садовников не пропадал впустую – строгая гармония царила даже здесь, в месте, предназначенном для воинов – ёнмиранов.

Легкий изгиб тропинки, и взору открылся большой пруд с ажурным павильоном в центре. Вода тихо плескала о сваи, зеленая крыша, увенчанная фигурами журавлей, приподняла края, словно готовясь взлететь. А за киноварными столбами уже можно различить мужчину.

– Хансо-ран!

Камень под ногами сменился деревянным настилом. Невысокие перила оберегали от падения в воду, из глубины поднимались разноцветные рыбки в надежде, что их покормят… Но мне плевать и на рыбок, и на воду, и на юбки, что мешают бежать.

Он спешит навстречу, раскрывая объятия. А я словно натыкаюсь на стену. Прозрачную, глухую, из толстого стекла. И она не только преграждает путь. Она отсекает даже звуки. Плеск воды, шелест листьев, писк носящихся над озером ласточек… Все исчезает.

И счастливый смех Хансо-рана звучит глухо…

– Стелла!

При звуках любимого голоса сердце пропускает удар. И еще. И еще. Я не могу отвести взгляд от волос Хансо-рана. Куда делась знакомая грива, дикая смесь косичек, лент и бусин? Вместо неё – аккуратный пучок на макушке. И только совиное перышко, вплетенное в единственную свободную прядь, напоминает, что передо мной – ёнмиран.

– Стелла?

Радость в глазах Хансо сменяется недоумением, когда он видит ладонь, вскинутую в запрещающем жесте.

– Стелла, что случилось?

Я уже не в силах радоваться встрече. Не могу оторвать взгляда от пучка, украшенного своеобразной серебряной втулкой. Она обвивает волосы вместо ленты. Красивая, с чернеными узорами.

– Хансо-ран… – говорить трудно, в горле как будто комок застрял. Слова прорываются наружу тяжело, почти больно. – Хансо-ран, ты… женился?

– Да.

От равнодушного ответа ноги подкосились.