Приворожённые

Я послушно сунула в рот сладкую сдобу и, пока дожевала пирожок до конца, узнала про свою спутницу, наверное, всё. Живёт Маргарита в Масловке, что в полутора часах езды на автобусе от станции, на которой мы, оказывается, выйдем вместе. У неё есть старшая сестра Ольга и младший брат Егор. Своих детей Бог не дал, поэтому Маргарита изливает нерастраченную любовь на родственников ? брата, сестру, племянников и внучатых племянников. С сестрой они живут по соседству, душа в душу, а вот брат чурается сестринского внимания, хотя ничего, кроме добра, сёстры ему не желают.

За этим последовало долгое поимённое перечисление племянников и их детишек с красочными описаниями и впечатлениями. Я слушала и поражалась ? как у тётки в её шестьдесят лет хватает сил столько трещать. Другая уже давно бы улеглась на своей полке и мирно посапывала, пока есть такая возможность. А эта… Может, ей дома и поговорить-то не с кем?

Удивительное дело, но эта непрерывная болтовня действовала на меня умиротворяюще и почему-то располагала к диалогу, чего раньше за мной не водилось.

Я вообще не слишком люблю о своей жизни рассказывать, потому что в ней довольно мало светлых пятен, а жаловаться постороннему человеку вроде как неприлично. А тут вот прямо захотелось поплакаться.

Да и что в этом такого? Вот мне точно поговорить не с кем. Матери с отцом я ничего о своих проблемах не рассказываю, потому что они изначально были против моего брака с Максом. Сочувствия от них не дождёшься по этому поводу. Подруг всех как-то растеряла, а в последнее время мне вполне хватало для общения друзей мужа, поэтому в чужом для меня городе я и вовсе себе не искала компанию.

А здесь ? попутчица-болтушка. Дар Божий. Она и выслушает, и посочувствует, и совет какой-нибудь бесполезный даст. Потом, правда, с сестрой наверняка мне все косточки перемоют, да какая мне-то разница? Обиды на жизнь уже столько накопилось, что хочется просто выплеснуть её, причём неважно куда.

То-ли Маргарита почувствовала смену моего настроения, то ли у меня на лице отразились эмоции, но она вдруг перестала рассказывать о том, как её внучатые племяшки-двойняшки как-то раз раскроили дорогущий тюль себе на юбочки, и с авторитетным видом заявила:

– Нельзя ничего держать в себе.

Не важно, плохое или хорошее. От этого нервная система портится.

– Да уж куда дальше-то портиться? ? грустно улыбнулась я в ответ. ? У меня и так уже осталась всего одна нервная клетка, да и та вдоль позвоночника.