Летун

У Тиэ никогда не было своего платья для танцев, и на секунду она испугалась, что ничего не сможет и просто опозорится, но тут же, как всегда, когда ей бывало тяжело, поспешно подумала: «Это не я, это не со мной!» – и забыла о себе. Остались только щелканье челюстей да холодный неровный песок под ногами. На рассвете служки переворошили его граблями и накидали туда камней и узловатых веток, чтобы песок стал похож на сухую землю в Рощах Друзей. И сейчас Тиэ чувствовала эти неровности при каждом шаге. Только они больше не были помехой – наоборот, они были опорой, и в те секунды, что проходили между шагом и шагом, между камнем и камнем, между щелчком и щелчком, Тиэ казалось, что она парит, поднимается над землей, что она закручивает вокруг себя весь мир.

(Разбила одно слишком длинное предложение на два.) Она чувствовала взгляды невидимых Друзей, словно и в самом деле была в роще, а не в Школе танцев, и без страха открывала им свои руки и свое сердце.

Внезапно ритм смолк, могучая волна, подхватившая Тиэ, мягко отхлынула.

Девушка зашаталась, едва удержав равновесие. Она чувствовала, как капли пота текут по спине, как все мышцы дрожат от усталости.

– Подойди ко мне, дитя, – голос Моэ звучал ровно и безразлично, но у Тиэ сжалось сердце.

Она сделала несколько шагов и, все еще не сходя с песка танцев, опустилась на колени перед сидящей на подушке старухой.

– Подними голову, – приказала Моэ.

Тиэ подчинилась. Теперь она ясно видела странные белесые глаза учительницы – подарок Друзей, который те давали лишь самым великим Танцовщицам.

Белая дымка, затягивавшая хрусталик с ходом лет, делала Моэ полуслепой в обычном мире, но позволяла отсечь детали, сосредоточившись на языке движений, на самой сути Танца. Это означало, что Танцовщица может стать Учительницей.

Жесткие сильные ладони Моэ легли на лицо Тиэ, пальцы медленно сползали от лица к подбородку, читая черты. У Тиэ бешено колотилось сердце. Она не сомневалась, что Моэ ее раскроет, лишь надеялась, что это случится после танца.

Так оно и случилось. Дальше, ей мечталось, Учительница положит ей руку на плечо и скажет: «Встань, девочка. У тебя душа Танцовщицы. Я поговорю с твоей матерью, чтобы она отдала тебя учиться. Грешно зарывать такой талант в землю».

– Встань, дитя Младшего Мужа, – произнесла Моэ. – Ты хорошо танцевала, но ты не должна впредь нарушать волю твоей матери. Возвращайся домой и прими свою судьбу.