Алфавит

На тропинке осталась только бабка с огромным чёрным псом с одной стороны и рыжим котом с другой.

– Ну что ж, думаю, пора, – сказала бабка своей свите, когда на лес начали спускаться сумерки.

Она развернулась и быстро зашагала по тропинке, опираясь на свой посох-палку. Пройдя шагов двести, она остановилась.

– Ждите здесь, – скомандовала она коту с собакой. – Нечего вам там делать.

Полкан смирно сел, провожая преданным взглядом хозяйку. Кот улёгся в его ногах и принялся громко мурлыкать.

Бабка прошла ещё шагов сто, спустившись к самой реке.

– Ну как ты, болезная? Разродилась? – проговорила она тихим, ласковым голосом, наклоняясь над большими зарослями папоротника, растущими у самой воды.

Навстречу ей из папоротника показалась оленья голова с большими чёрными глазами. Вслед за ней из зарослей, покачиваясь на неокрепших ещё ногах, вышел оленёнок.

– Вот и славно! Вот и хорошо! – прошептала бабка, протягивая руку к оленихе.

Животное, как будто чувствуя тепло, зажмурилось и приложилось щекой к раскрытой старческой ладони.

– Умница, девочка, – прошептала старуха. – Отдохни тут ещё до утра. Утром уйдёшь. А мы тебя пока покараулим. Спи крепко. Не бойся ничего.

Бабка потрепала олениху за ухом и, развернувшись, зашагала по тропинке обратно, к поджидающим её верным Полкану и коту Василию.

Верность.

Всеми клеточками своего тела он чувствовал, что шевелиться не стоит. В мозгу даже промелькнула шальная мысль, что было бы неплохо умереть прямо сейчас, не дожидаясь мучительной кончины при попытках оторвать голову от подушки.

Но умереть сразу не вышло. Немного расстроенный этой мыслью, Василий попытался открыть глаза. С первого раза не получилось. По глазам острой бритвой полоснул яркий свет, и они закрылись с такой скоростью, что казалось, звук от захлопнувшихся век долетел до самых дальних уголков больной головы. Но лежать просто так было скучно, и он попытался ещё раз. Осторожно разлепив опухшие веки, Василий стал оглядывать окружающее пространство. Знакомая трещина на потолке, упиравшаяся в старую люстру, немного порадовала. «Значит, дома. Хорошо», – промелькнуло в голове. Почему дома – это хорошо, Василий не знал. Он просто пытался найти в своём состоянии хоть что-то хорошее.

«Пить!» – прилетел из мозга очередной сигнал. Василий представил, как живительная влага прокатывается по высохшему горлу и наполняет жизнью всё его измученное тело. Картинка казалась такой чёткой, что пить действительно захотелось.