Скажи мне, где я

Осматриваю свою помятую форму: белая рубашка на пуговицах, черные легинсы и черные сапоги на шнуровке.

– А ведь и правда, – говорю я. – В этом наряде я могла бы победить на конкурсе пиратских костюмов.

Губы Эша растягиваются в улыбке, но глаза остаются серьезными. Он смотрит на меня так, как будто в жизни не встречал никого более интересного и необычного.

– И вообще, с каких это пор тебя так беспокоит опасность? Разве не ты обычно должен надо всем смеяться? Манкируешь своими обязанностями, – говорю я, слегка краснея от его восхищенного взгляда.

– Я начал волноваться из-за опасности, когда мне перестала быть безразлична судьба той, кому она угрожает.

Его слова застают меня врасплох.

Секунду мы оба молчим, сидя всего в нескольких дюймах друг от друга, и в свете камина воздух между нами кажется густым и теплым. Я теряюсь, не зная, что на это сказать. Откровенность Эша приводит меня в смущение.

– Брендан, – не дождавшись моей реакции, говорит Эш, возвращая меня к неприятной теме.

– Э-э? – мямлю я, пытаясь уследить за ходом его мыслей.

– Завтра наблюдай за Бренданом, – тихим, уверенным голосом говорит он. – Я не знаю, каков будет следующий ход Львов теперь, когда Никта временно выбыла из игры, а Шарль и доктор Коннер мертвы, но Брендан – одно из их последних орудий в стенах школы. Не стоит провоцировать его, дав понять, что мы уезжаем из Академии.

Я вздыхаю. От событий прошлой недели голова идет кругом: Шарль погиб, попытавшись убить меня, Никту заперли в темнице за то, что она хотела проткнуть меня мечом.

– А нет какого-нибудь универсального правила, согласно которому нападать на людей сразу после того, как они тебя обошли, – дурной тон?

Эш откидывается на подушки.

– У Стратегов все иначе. По правде говоря, твоя временная победа делает тебя еще более привлекательной и интересной мишенью.

Его ответ похож на извращенный вариант старой поговорки: если сразу не добился успеха в каком-либо деле, не отчаивайся, продолжай действовать дальше. Хватаю декоративную подушку из серого бархата и прижимаю ее к груди. Когда я смотрю на Эша, в памяти снова всплывают сцены из ночного кошмара. Я хмурю брови. Коннер пытался отравить его. Эш едва не отправился на тот свет, но все-таки выжил.