Я проснулась в Риме

Мол, получила? А ты после работы еще и бесплатно стенгазеты рисуешь.

Не обращать внимания. Хотя бы постараться. Среда, вечер – это было их время. Пообщаться… Точнее, поругаться и обидеться друг на друга. И каждый раз Юля думала: зачем я еду? Только настроение портить. Но ехала. Она старшая. И кто еще есть у Любки, кроме нее? Мать вон и вообще в деревню рванула. Были у них светлые и только их посиделки, когда настраивали видео и ставили их любимое «Шла собака по роялю» с дивной музыкой Рыбникова. Залезали с ногами на скрипучий и уютный диван, Юля строго предупреждала: «Никакой колбасы».

Люба ворчала: «А тебе бы только настроение испортить». Но дальше шло кино из детства. Про любовь и дружбу. Сестры теснее прижимались друг к другу, а при расставании нежно обнимались.

– Так бы вечером колбасу поела, а из-за тебя на ночь придется.

– Дурында!

Но все это беззлобно. Просто по привычке.

– Мы заложили квартиру на проспекте Мира. У Кирюши новый проект. Срочно нужны деньги.

– Ты с ума сошла? Это же квартира родителей.

Их гарантия. Просто записали на тебя!

– Никуда я не сошла. На фига она им сдалась? Вон у них теперь хоромы в деревне. Деньги должны работать! Раз уж купили. Тоже мне коммерсанты. Сначала мне на квартиру полжизни копили. И что? Надо было додуматься купить эту халупу! Пока подымешься, задохнешься. Сил нету! Слава богу, Кирилл что-то в этом смыслит. Теперь я понимаю, откуда вся моя слабость вечная. Как долезу, так падаю без сил. Вон диван весь продавлен.

– Он от твоих килограммов продавлен.

– А ты не попрекай! Нельзя болезнями попрекать.

– Ой, ладно, не начинай, прошу тебя.

Юля без сил опустилась на стул.

– Любка! Заклинаю тебя! Не делай глупостей! Квартира – это даже не родителей, это твой капитал! При чем здесь Кирилл и его делишки?!

– Не смей так говорить о моем муже!

– А как мне о нем прикажешь говорить? Я расскажу матери!

– Юль, ну ладно! Не говори! Тут делов-то на пару месяцев! Они даже не узнают! Киря провернет все так, что никто и не поймет.

Пожалей родителей! Сколько им лет! Зачем их волновать?

Весь вечер Юля порывалась позвонить матери. Отец никогда и ничего не решал. Как Ларочка скажет, вечная его присказка. Все же решила не звонить. Но все думала, правильно ли? Только мать могла совладать с Любаней. При всей ее любви к дочери в характере Ларисы Васильевны было стукнуть по столу тяжелым кулаком: «Я сказала! Все! Все заткнулись!» И Люба затыкалась в момент.