Паутина Судеб

Меня вдавило в жесткий гребень, тряхнуло, а потом дракон рывками начал набирать высоту. Аранвейн заложил круг, поднимаясь все выше, пока внизу острыми шпилями не показались белые башни, скользнул мимо флюгера на крыше Снежного дворца и устремился в сторону гор. Холодный ветер ударил в лицо, отбрасывая волосы назад и выбивая слезы, ледяным покрывалом обволок руки, на которые я позабыла надеть перчатки и запел неповторимую песню поднебесья.

Из-за серых осенних туч выглянуло холодное, толком не греющее солнце, и от его лучей величественные горные вершины, покрытые нетающими снегами, вспыхнули, как самые большие в мире алмазы.

Правы были гномы, говорившие, что горы – самые ценные сокровища в мире. Вот они – прекрасные бриллианты, горящие мириадами огней под холодным северным солнцем, и никто не сможет упрятать их под замок в свою сокровищницу, не спрячет от света во тьме. Они принадлежат всем, и сейчас сияют так, что глазам больно.

Я отвернулась от величественных горных пиков, вспарывающих облака, и посмотрела на запад, туда, где за снегами и горными тропами раскинулось лесное королевство эльфов, в котором никогда не бывает зимы.

Серебряный Лес, осень в котором отличается от лета только густыми туманами над озерами и золотыми кронами деревьев…

– Держис-с-сь крепче, ведунья! – Аранвейн торжествующе заревел и скользнул в воздушный поток, расправив сверкающие серебром кожистые крылья во всю их немалую ширину. Ветер засвистел в ушах, меня вдавило в гребень, но ощущение невероятной свободы захватило меня полностью.

Пусть в другой ипостаси у меня были собственные крылья, но ничто так не возвращает угаснувшую страсть к свободе, как полет на драконе! Не зря их зовут повелителями неба, владыками ветров.

Свобода быть собой – вот о чем пел ветер, запутавшийся в моих волосах. А сколько продлится эта свобода – несколько дней или же до последнего вздоха – пусть решает капризная женщина по имени Судьба, ткущая свое покрывало, где каждая нить – это жизнь.

И до чего же прекрасно это покрывало, где каждая нить переливается в узоре своим оттенком или же пропадает, когда приходит срок угаснуть одной жизни и возникнуть другой.

Горы медленно уплывали, оставаясь за спиной Аранвейна, а впереди замаячило золото, багрянец и зелень лесов. Снова Росское княжество встречает меня осенью. Наставник поговаривал, что вся наша жизнь – это не просто путь.