Если я буду нужен

Если я буду нужен

Елена Шумара

Виноваты звезды

Роман – лауреат национальной литературной премии «Рукопись года».

В провинциальном городе орудует маньяк. Шестнадцатилетние Алина и Зяблик пока не знакомы, но оба уверены, что убийца ближе, чем кажется. А мрачные предчувствия не единственное, что объединяет героев.

«Маленький Город. Подростки – раненые птицы. Их матери – раненые вдвойне. Такие похожие – ведь выросли на одной улице. Такие сильные, когда на пороге беда. Птицы… Девочка без отца, но со шрамом.

Мальчик в ботинках на толстой подошве – без имени. Мелкий – с именем, но зовут его просто Мелкий. И еще – крысы… Большие и малые, с хвостами – из прошлого, где мир однажды был вывернут наизнанку».

Е. Шумара

Елена Шумара

Если я буду нужен

Моим родителям

…любовь приходит к нам по-разному, в разных обличьях, в разных одеждах, и, может быть, нужно очень много времени, чтобы понять, принять и называть её по имени.

    Джон Фаулз.

Коллекционер

В тот день я понял, что детство кончилось. Вернее, само-то детство никуда не делось. Просто оно выплюнуло меня на гладкий взрослый асфальт. Или его вытошнило мной, не знаю. Одно было ясно. Эта резкая боль – через глаза, горло, грудную клетку, живот, ниже – теперь никуда не уйдет. Она будет затихать и прятаться, а потом возвращаться и… снова, снова, снова.

Глава 1

Дети – цветы, или Мутный Сад

Мне – семь

Ровно в семь меня будили теплые материнские руки.

Ощущения этого я не любил и не потому, что не умел просыпаться. Умел, и еще как. Мое сознание хорошо чувствовало наступление нового дня и дергало за все крючки: «Встать!» Утренняя мать напоминала вкус парного молока – белого, тягучего, сладкого. Я начинал тяжело дышать и отталкивать ее будто в полусне. А она смеялась и крепко держала меня за запястья.

Утренний я был горячим и влажным, как новорожденный котенок. Мне хотелось трогать себя и там, и тут, гладить против слипшейся шерсти.

Но мать смотрела, и я только сжимал кулаки, собирая в горсть податливую простыню.

Пузатый чайник дышал паром, а на деревянном столе без скатерти лежали куски сыра и круглого ржаного. Кровяно пахло свеклой и блекло – капустой. Мать что-то резала, швыряла, кувыркала. Точила ножи об оселок в форме слона, и слон визжал, подняв к потолку свой толстый хобот.

– Борщ варю, – подмигивала мать.