Промах киллера

Я люблю все виды оружия, но наиболее мне близок этот десятизарядный карабин по имени Винчестер, калибра девять миллиметров. Стоит он дороже «мерседеса», и я не преувеличиваю: изготовили его в Штатах по спецзаказу. Разумеется, не по моему – этот фирменный карабин был создан специально для ЦРУ, для тех его людей, которые всегда должны убивать наверняка, без осечки. Пуля по винту проходит с легкостью неимоверной, не отклоняясь ни на йоту, не теряя ни одной миллионной доли заданной скорости. Я снял его в Анголе с одного убитого цэрэушника, с которым мы проводили дуэль без малого два месяца.

Я вел отстрел тех, кто был на стороне УНИТА, по нас же пуляли чернокожие, натасканные американскими наемниками.

Сначала у меня был самозарядный карабин отечественного производства СВД – снайперская винтовка Драгунова. Спасибо и земной поклон этому Драгунову. С помощью его карабина я набил целую толпу, сколько, наверное, не было убито всеми спецназами. Я сидел в засаде, в каменной норе, откуда как на ладони открывалась дорога, прорезающая джунгли.

Справа от нее – река, по которой хоть редко, но передвигались унитовские отряды. Обычно я начинал поражать тех, кто шел в хвосте отряда или колонны. Пока передние разберутся что к чему, с десяток отправится к праотцам. Стрелял я обычно в грудь двумя быстрыми пулями. В эти мгновения человек еще не понимает, что убит или смертельно ранен. Он замирает, словно тушканчик в параличе, и в это время я его добиваю контролкой. На нашем языке это контрольный выстрел в голову.

Отдыхал я вечерами, когда движение по дороге и реке замирало и воюющие стороны расходились ужинать. Ночью я возвращался в нору, но уже в другую. Я знал, что меня засекли и постараются перед рассветом достать ножами. Но меня там уже не будет, и те, кто придет по мою душу, найдут только мою лежку и услышат лишь шорохи, оставляемые самой большой змеей джунглей – бушмейстером.

Ночью я пользовался ночным прицелом. Через него я видел людей, движущиеся машины, так похожие на фотонегативы, по которым я стрелял с большой охотой и азартом.

Однако азарт снайпером завладевает не сразу. Сначала на курок нажимает страх. Потом, когда первый, десятый, сотый выходы проходят нормально, возникает ни с чем не сравнимое чувство азарта. Азарт охотника – ничего сладостней мужчина не может испытать, если, конечно, он настоящий боец.

Однажды, когда спецназ кубинцев отбросил первую линию наступающих, я увидел лежащего у самой дороги того американца.