Вдовья трава

Лелю сильно прижали к борту, но она не чувствовала боли, продолжая держать на плече голову того самого, тяжело раненого, солдатика.

– Ничего, мой хороший, ничего, сейчас выберемся. Тут недалеко наши. Алёшка мой там, – шептала она горячо, – Они нас в обиду не дадут.

Громыхнуло позади. Послышался свистящий, режущий уши звук, и Лёля увидела чёрный дым, поваливший из-за елей.

– Сбили! – радостно закричала она, – Сбили гада! Молодцы ребята!

Послышался глухой удар и снова выстрелы. Грузовики тем временем въехали под сень деревьев и продолжили путь.

Раненые стонали. Иные сидели молча. Аркадий Иванович хлопотал над усатым бойцом, у того пошла горлом кровь. Внезапно колонна встала.

– Что такое? Что случилось? Почему стоим? – послышалось со всех сторон.

Кто-то крикнул:

– Засада!

Медсестры побледнели. Бойцы, те, что были в сознании встрепенулись. Аркадий Иванович поднял усталые глаза.

Глаза… Последнее, что помнила Лёля это были глаза доктора, их доброго, умного Аркадия Ивановича, заменившего им, молоденьким девчонкам, на фронте и мать и отца.

Сколько раз утешал он их, когда не было писем от любимых, или когда от усталости не хватало сил подняться, чтобы идти к раненым. Как хвалил он их, когда выносили они с поля боя на своих хрупких плечах очередного бойца.

– Молодцы, молодцы, девоньки вы мои! Ещё одну жизнь спасли! Всех к награде приставим, как война кончится!

Аркадий Иванович, который, казалось, никогда не уставал. Выкурит самокрутку, и снова к столу – оперировать, шить, вынимать осколки из израненных бойцов.

Он и не спал почти. И правда, когда он спал? Лёля не видела.…

Глаза… Теперь мамины. Так близко. Да нет, это же Алёшкины. Он склоняется всё ниже и ниже над нею, Лёля тянет к нему свои руки, хочет обнять. И понимает, что это не глаза, это звёзды. Звезды, что светят с ночного неба.

– Погоди, какие звёзды? Ведь на дворе был день, когда они начали эвакуацию госпиталя.

Лёля попыталась встать, и у неё это получилось на удивление легко.

Она поднялась на ноги и огляделась. Туман окутывал всё кругом, стлался понизу, свисал седыми рваными клочьями с ветвей деревьев.

– Аркадий Иванович, – прошептала тихо Лёля.

Ей было страшно. Тишина кругом. Ни звуков выстрелов, ни шума моторов, ни голосов людей, ничего.

– Где же вы все? – снова прошептала Лёля.

Она тихо, стараясь не шуметь, двинулась по тропинке, и внезапно увидела всё.