Вдовья трава

Были ли то глаза ветеранов, которых приглашали к ним в школу перед Праздником 9 Мая, чтобы они рассказали подрастающему поколению о тяготах войны, о фронтовых дорогах, о товарищах. Всё, абсолютно всё, отзывалось в сердце Киры такой глубокой болью, такой невероятной душевной потугой, что она не могла сдержать слёз. Она плакала, слушая концерт в честь Дня Победы, она плакала, вручая алые пахучие гвоздички пожилому ветерану-солдату, она плакала, просто думая о том, что претерпели эти люди, её предки, что пережили они, как выстояли, какой ценой живёт она теперь на этой земле.

***

– Да что ты воешь, как ненормальная? – одёрнула однажды Киру мать, когда та смотрела по телевизору праздничный концерт, а рыдания душили её так, что ей было тяжело дышать.

Она не плакала вслух, зная, что её будут ругать. Девочка давно привыкла скрывать свои эмоции, когда они касались темы войны, но худенькие плечики её беззвучно вздрагивали от слёз, и это не укрылось от внимания матери.

– Подружки твои вон на улице бегают, а ты сидишь тут и воешь, как по покойнику! – продолжила мать, – Иди лучше погуляй.

Что за бзик у ребёнка, хоть к врачу веди.

Мать хмыкнула и выключила телевизор. Кира накинула кофточку и вышла во двор. Играть с подружками ей не хотелось. Ей было больно. Причём не за себя, а за тех, чью память родители не хотели чтить. Хотя нет, они с уважением относились к ветеранам, но вот именно её сны и отношение к войне, считали блажью.

Кира присела на скамейку у палисадника, и принялась теребить хрупкий зелёный листочек, ещё пахучий и клейкий.

Она думала об Алёшке. Сегодня День Победы. Где встретил его Алёшка в том далёком сорок пятом? Вернулся ли он домой? Дождалась ли его мама, которой он писал такие добрые, полные любви письма? Кире хотелось верить, что дождалась. Что Алёшка вернулся домой, женился, у него родилось пятеро ребятишек, и жил он долго и счастливо. А может и сейчас живёт, и вот так же приходит к ребятам в школу, чтобы рассказать о дорогах войны.

– Вот бы узнать, где он живёт, познакомиться с ним, – мечтала Кира, – Я бы его любила, как дедушку.

Приезжала бы в гости. Рассказала бы ему о своих снах. Он уж точно мне бы поверил. И сказал бы: «Внученька, откуда же ты про это узнала? Ведь это и правда было!» И гладил бы её по голове шершавой ладонью.

Кира просидела на скамейке до тех пор, пока майские тёплые сумерки не опустились на город. Внезапно с главной площади донеслись громкие хлопки и свист.

– Салют! – обрадовалась Кира.