Неясыть

Неясыть

Александр Олегович Лобанов

Последний луч заходящего солнца. Глухая железнодорожная станция на окраине мрачного леса. Молодой парень, приехавший сюда с целью сделать фотографию редкой птицы. И животный страх, запрограммированный глубоко в генетической памяти. Страх, который пробуждается в нас, когда тёмной ночью, в абсолютной тишине, в трёх метрах от тебя внезапно раздаётся лёгкий шорох…

Александр Лобанов

Неясыть

Краешек солнца зацепился за тёмную пилу леса на северо-западе; по сереющему небу медленно плыли редкие облака, подкрашенные снизу бледно-розовой краской. Ветер затих к вечеру, его слабого дуновения хватало лишь на то, чтобы изредка заставлять трепетать резные листья молодых придорожных осин.

К платформе "104 километр" неспешно подползла электричка. Остановилась. Будто сомневаясь, стоит ли вообще открывать двери на этой глухой станции, поезд простоял несколько секунд без движения, но потом, всё же решившись, со вздохом раздвинул обрезиненные створки. На платформу вышли всего трое: две пожилые женщины – из первого вагона и молодой человек с небольшим рюкзаком на левом плече – из последнего. Захлопнув двери, электричка натужно скрипнула, с неохотой тронулась с места и, постепенно набирая ход, покатила прочь от станции.

К этому моменту женщины уже успели спуститься с перрона и теперь шагали по покрытой крупным гравием дорожке в направлении посёлка – небольшой кучки угрюмых одноэтажных домишек в ста метрах к северу. Молодой человек задержался. Оглядевшись по сторонам, он засунул правую руку под лямку рюкзака и еле слышно прошептал:

– Ну и дыра…

Вокруг не было ни души. "Отлично, – подумал молодой человек, – никто не помешает".

Он вынул из кармана телефон, встал так, чтобы свет заходящего солнца падал ему на лицо и включил запись.

– Хеллоу, подписчики будущие и настоящие! – начал он бодрым голосом. – Это снова я, Коля Sоколик! Как ваши дела? Надеюсь, всё норм! Ну, по крайней мере, постараюсь вас развлечь. Оцените, где я!

Он поводил телефоном вокруг себя, чтобы в кадр попали и безлюдный перрон, и маленький посёлок, и уходящие вдаль рельсы, и начинающийся сразу за станцией мрачный лес.

– Да, вы правильно подумали! – продолжил молодой человек. – Это реальная жопа мира! Три часа лететь на самолёте, потом пять на вертолёте, после чего ещё два дня на оленьей упряжке без перерыва на сон, поскольку стоит только заснуть, как волки тут же отгрызут тебе что-нибудь жизненно важное.